Почему Минпромторг завалил программу по развитию фарминдустрии?

Минздрав официально призвал регионы сформировать четырёхмесячный запас препаратов, поскольку могут наблюдаться перебои с поставками из-за рубежа. Как получилось, что Россия оказалась настолько зависима от импортных таблеток и почему мы так и не научились делать свои лекарства?



Напомним, что с началом СВО многие глобальные производители хотя полностью и не отказались от поставок лекарств на российский рынок, но существенно сократили свою активность. В частности, по данным Ассоциации независимых аптек, 15 зарубежных фармкомпаний отказались от маркетинговых акций и организации новых испытаний. И хотя поставки препаратов продолжаются, однако осуществлять их стало сложнее. Показательно, что даже обычно отмалчивающийся Минздрав теперь открыто признаёт проблему. «Министерством здравоохранения даны жёсткие указания всем регионам иметь достаточное количество – не менее четырёх месяцев запаса – лекарственных препаратов для того, чтобы обеспечивать лечебные процессы, – заявил глава ведомства Михаил Мурашко. – По зарубежной продукции подчас логистические цепочки дают задержки, но мы не видим сегодня каких-то отказов или больших угроз».
Тревожная ситуация на лекарственном рынке вызывает недоумение. Непонятными остаются как минимум два момента. Во-первых, почему российский рынок оказался настолько сильно зависим именно от западной фармы? Во-вторых, что случилось с российским производством? Возможно, передовые и инновационные препараты нам действительно не по зубам, но неужели мы не можем осилить даже простые лекарства от простуды?

Ни импорта, ни замещения

Примечательно, что абсолютными лидерами мирового рынка по числу фармацевтических школ сегодня являются Индия и Бразилия – США с большим отрывом занимают лишь третье место. Кстати, в советские времена именно индийские производители занимали одно из ведущих мест среди зарубежных поставщиков. Этот тренд сохранялся и в 90-е годы, но впоследствии пальма первенства перешла к европейским производителям.
При этом, как отмечают в компании ДРТ (бывшая Deloitte), в Индии не только традиционно развито производство готовых лекарств и субстанций – местные производители ещё и получают лицензии у западных компаний на производство дженериков на куда более выгодных условиях, чем российские компании.
Но старые связи, налаженные с советских времён, оказались разрушены, а новых каналов поставок пока наладить не удалось. Увеличение поставок из Индии возможно скорее в перспективе. Кроме того, трудности с логистикой из-за санкций присутствуют и здесь, так что дешёвыми таблетки явно не будут.
Российским же производителям пока похвастаться особенно нечем. Достаточно сказать, что даже разрабатывать новые препараты у нас некому. «Перспективы развития данного направления с учётом санкций сейчас отвратительные. Создание лекарств – сложный процесс. Чтобы производить свои лекарства, должна быть своя современная медицинская и биологическая наука. В России за последние 50 лет не было создано ни одного лекарства, которое широко используется в мире», – констатирует кардио­лог Алексей Эрлих.
О необходимости развития отечественной фармацевтической промышленности в правительстве начали говорить задолго до начала санкционных войн. В 2012 году кабмин даже принял целую программу «Развитие фармацевтической и медицинской промышленности» (сокращённо «Фарма-2020»). Но закончилась она уголовными делами о нецелевом использовании бюджетных средств да ссорами Минпромторга с крупными производителями. В 2019 году Счётная палата назвала «Фарму-2020» одной из самых неэффективных гос­программ. Оказалось, что по итогам 2018 года из выделенных 11,2 млрд освоить удалось менее 63%. Проще говоря, на развитие фарминдустрии в Минпромторге просто «забили».

Инновационные разочарования

Правда, в отчётах об исполнении программ всё выглядит «красиво». Но только на первый взгляд. Одной из целей программы был так называемый трансфер из-за рубежа технологий производства инновационных препаратов.
Только вот на поверку оказалось, что «инновациями» там особо не пахло. Зато представители крупного бизнеса получали щедрые бюджетные вливания. Так, в 2017 году Минпромторг похвастался выводом на рынок трёх инновационных препаратов, которые обошлись госбюджету в 450 млн рублей.
Ситуация на лекарственном рынке вызывает недоумение. Во-первых, почему российский рынок оказался настолько сильно зависим именно от западной фармы? Во-вторых, что случилось с российским производством?
Одним из них стала арланса (действующее вещество – нарлапревир) для лечения гепатита С производства компании «Р-Фарм» Алексея Репика. По информации отраслевого издания Vademecum, молекулу для выпуска арлансы «Р-Фарм» приобрела у американской компании MSD, которая, кстати сказать, якобы сочла вещество не самым перспективным и прекратила клинические испытания, сосредоточившись на других разработках. «На момент продажи в 2012 году молекула для российского рынка была однозначно инновационной. Препарат представлял собой средство прямого противовирусного действия, что по меркам 2013 года действительно считалось прорывом. Вот только в ГРЛС (государственный реестр лекарственных средств. – Ред.) арланса попала в 2016 году, когда на глобальном, да и на российском, рынке лекарств для лечения гепатита С уже появились ещё более актуальные ангенотипичные препараты», – так оценили в MDS переданную на наш рынок собственную разработку. И ещё момент: даже этот препарат, хотя им и занималась российская «Р-Фарм», в итоге стал выпускаться на производственной площадке в Португалии.
Ещё одним «инновационным разочарованием» стал препарат от сахарного диабета 2-го типа сатерекс, принадлежащий компании Pfizer. Трансфером этого лекарства на наш рынок занималась дочерняя структура «ХимРар» (контролируется Александром Иващенко) – компания «Сатерекс». Когда препарат вышел на рынок, оказалось, что у него может быть как минимум 10 альтернатив. Так что ни эксклюзива, ни инновации.
Ещё один препарат – элпида для лечения ВИЧ – всё тот же «ХимРар» приобрёл у Roche. Сделано это было ещё в 2009 году по лицензионному соглашению. Но, видимо, из-за того, что в России лекарство было зарегистрировано только в 2017 году, оно тоже попало в победоносную отчётность Минпромторга. Кстати, выпуск элпиды в итоге был налажен на мощностях «Фармстандарта» Виктора Харитонина, сумевшего в очередной раз подтвердить своё звание «короля госзаказов». Элпида попала в перечень жизненно важных препаратов, а госконтракт на её поставку получил «Фармстандарт».

Новой программе – новые бюджеты

С собственными разработками вышло ещё печальнее. Например, компания «Биокад», бенефициарами которой считаются Дмитрий Морозов и тот же Виктор Харитонин, выиграла гостендер на 55,19 млн рублей на разработку фактора свёртывания VII. В Минпромторге почему-то никого не смутило, что победитель торгов вообще-то не был замечен в работе над препаратами крови. Неудивительно, что после второго этапа НИОКР компания проинформировала Минпромторг о том, что исследования не могут быть завершены. В итоге Минпромторг обратился в арбитражный суд, попытавшись взыскать с подрядчиков неустойку в размере 29,4 млн рублей. Но вернуть удалось лишь 2,4 миллиона.
Завершилась реализация программы «Фарма-2020», как уже говорилось, громким уголовным делом. В мае прошлого года по обвинению в мошенничестве арестовали руководителя департамента Минпромторга Ольгу Покидышеву и Ольгу Колотилову. Последняя ушла из Минпромторга ещё в 2017 году и на момент ареста трудилась в должности советника губернатора Новгородской области. Суть дела в следующем. По версии обвинения, чиновники Минпромторга выделили 450 млн рублей сомнительным участникам рынка. При этом одним из фигурантов дела стал Алексей Власенко, который, по данным некоторых СМИ, является близким другом министра Дениса Мантурова. Именно Власенко удалось «протащить» через миллиардные госконтракты фирму «Фармдискавери», одним из соучредителей которой был знакомый Власенко предприниматель Владимир Зубков. При этом в гостендерах в итоге участвовали несколько фирм-прокладок, специально созданных для этого случая.
И последнее. Останавливаться на достигнутом в Минпромторге явно не собираются. В октябре прошлого года на смену программе «Фарма-2020» пришла новая – «Фарма-2030». Главные цели всё те же: расширить собственное производство лекарств и максимально локализовать производство импортных препаратов. Что ж, опыт в реализации таких задач, как видим, в Минпромторге наработан уже немалый.