«Как хочешь, так и живи»: Амаяк Акопян назвал размер своей пенсии

Сказочный фокусник Амаяк Акопян давно исчез с экранов ТВ. После неудачной попытки создать свой детский театр артист ведет затворнический образ жизни. Оставшись без государственных званий, всегда улыбающийся иллюзионист вышел на пенсию и впал в настоящую депрессию.

У главного волшебника страны появилась «некая рассеянность», он ограничил свое общение репризами из творческого прошлого и не дает больших интервью. Для «Собеседника» Акопян сделал исключение.
1956 – родился 1 декабря в Москве1978 – сыграл фокусника в фильме «Красавец-мужчина»1983 – родился сын Филипп, который живет сейчас в США1986 – начал сниматься в «Будильнике»1996 – стал ведущим программы «Спокойной ночи, малыши!»2008 – последняя роль в кино (экстрасенс в картине «Счастливы вместе»)«Сим-салабим, ахалай-махалай, абра-кадабра» – впервые это заклинание прозвучало от его Рахат Лукумыча в детской передаче «Спокойной ночи, малыши!» Амаяк Акопян был ее ведущим в 90-е годы. Тогда он вообще был очень популярен и его имя знали многие в стране, но… Вскоре Амаяк исчез с экранов телевизоров.
В 2005 году он потерял отца (Арутюн Акопян, народный артист СССР, тоже был легендарным фокусником), долго не мог отойти после этой потери, много пил, пока не вмешались врачи. А в марте 2020-го из жизни ушла его мама Лилия Ивановна…

С отцом Арутюном Акопяном
С мамой, скончавшейся в марте этого года
Самому Амаяку Акопяну сейчас 64 года, в кино он давно не снимается, на публике появляется очень редко и выступает в основном для детей.

Сейчас я – грустный клоун

– «Сим-салабим, ахалай-махалай» – ваши заклинания?
– Да, и в конце – «абра-кадабра»! Моя бывшая детская аудитория еще помнит мои заклинания. Каждый день меня останавливают какие-то люди на улице, когда я выхожу, даже в маске, в ластах, в акваланге. Поэтому я шучу: пугает не отсутствие масок, перчаток и бахил, больше пугает отсутствие смирительных рубашек в наше время. Тональность не смешная, а грустная. Поэтому, драгоценные алмазы моего сердца, вы даже не представляете, как это грустно – быть смешным!
– Ну так расскажите, как поживаете, Амаяк Арутюнович.
– Все еще как-то живу. Я – человек, ведущий келейный образ жизни, очень замкнутый и больше ничего не хочу. Я мало кому интересен.
Зритель не хочет Амаяка Акопяна без маски, потому что жизнь сложная, много печали и горя вокруг. Будь тем, каким мы хотим тебя видеть. Поэтому я пытаюсь скрываться и не выходить на публику, потому что в этой маске мне уже сложно, но…
– Почему так получилось?
– Не знаю. Недавно ушла из жизни моя мама. Это был мой моральный, нравственный камертон в моей жизни. Теперь его нет. Если я выхожу на люди, я – жизнерадостный.
Сейчас я – очень грустный клоун и не снимаю с себя маску весельчака, потому что под ней совсем другое лицо, которое неинтересно публике.
– Очень печально слышать это от вас, веселого артиста…
– Хорошие, добрые слова сегодня не радуют публику. Люди привыкли к потрясениям. Публику посадили на печаль, горе, слезы – кто-то на этом очень активно зарабатывает. Поэтому, когда публика слышит про что-то хорошее, знаете, как она реагирует? Как в анекдоте: «Алё, здравствуйте! – Здравствуйте! – Как поживаете? – Спасибо, очень хорошо! – Ой, извините, я, наверное, не туда попал…» Это классический анекдот, который метафорой живет во мне.
Для того чтобы понять, где и в каком обществе я живу, совсем необязательно смотреть телевизор, слушать радио, не нужно читать вашу замечательную газету. Достаточно выйти на улицу и увидеть, кто и что вас окружает.

Назначили пенсию в 19 тысяч

– Почему сейчас вас нет на ТВ?
– Все удивляются. Ну, потому, что телевидение делает все, чтобы меня там не было, чтобы я отказался, чтобы не приходил. Телекомпании предлагают отсняться в программах, где шумят и дерутся. Редакторы звонят и говорят: приходите, мы готовы вам даже гонорарчик заплатить небольшой, но только расскажите, есть ли у вас незаконнорожденные дети… Я им: это не ко мне, а к персонажам, которые придумывают вокруг себя легенды и обожают такую жизнь, гламурно-глянцевую, в этом вранье.
Как говорила великая Фаина Раневская: «Деньги проешь, а позор останется». Поэтому в этом позоре мне места нет. Я так много за свои годы доброго и хорошего, как мне кажется, сделал, поэтому не хочется портить впечатление о себе тем людям, которые меня еще немножечко помнят и хотят.
– Не скромничайте, вас помнят и любят!
– Ну да, мальчишки и девчонки останавливают на улице и говорят: «Вы – кумир нашего детства!» Или: «Я сделал татуировку с вашим изображением, посмотрите!» – и начинает прилюдно снимать штаны. Я говорю: молодой человек, подождите секундочку. Спрашиваю: где вы, простите, сделали татуировку с моим портретом? Он: «Ну вот, на икре». Я спрашиваю: ну, а штаны-то зачем снимать? Смотрите, народ уже собирается, все думают, что я буду показывать чудесные трюки волшебные вам и окружающим, а оказывается, вы собираетесь снять штаны. Люди могут неправильно понять. Просто достаточно засучить штанину, и всё. Он: «Да, да, да» – и засучив штанину, показал мой портрет в образе Рахат Лукумыча из «Спокойной ночи, малыши!»
– И как портрет, понравился?
– С точки зрения живописи в этом жанре – нормально. Я его поблагодарил за то, что он сделал эту татуировку на икре, а не на каком-нибудь жизненно важном органе. Посмеялись и разошлись.
Есть категория людей, которые помнят и любят меня, а есть категория, которым я неинтересен. Ну, судя по всему, еще и не нужен, раз звание не дают, раз пенсию за все заслуги назначили в 19 тыс. руб. – как хочешь, так и живи. Я понял, что не нужен вам!
– У вас до сих пор нет звания?
– Нет. Что поделаешь? При всех своих заслугах… человек, который объездил полмира, привозил чемоданами валюту родине… Но это было другое время, другая страна. Что заслужил, то и заслужил. Одни считают, что Амаяк Акопян должен быть уже народным артистом. А другие так не считают. Я по этому поводу не особо задумываюсь, в очереди за наградами не стою, у меня нет ни сил, ни здоровья. Раз страна считает, что я не заслужил – значит, так тому и быть… Все заслуги – в прошлом!
– Кто вам такое сказал?
– Я так полагаю, раз этот вопрос не решается. Я написал Жириновскому письмо, так как с ним хорошо знаком, и они (ЛДПР) ответили: мы вас обожаем, вы – замечательный артист, столько сделали для страны, для родины, для партии, правительства, но… наша партия ничем помочь вам не может… После чего у меня уже не было желания с ними общаться.
В свое время я даже не думал об этом, потому что был в более-менее приличной психофизической форме, и работал, и телевидение во мне нуждалось, и я мог гастролировать. А вот сейчас я физически не очень здоров, свою творческую деятельность приостановил, распустил свой коллектив и просто не знаю, что делать. Может, президенту надо написать? Но у него столько забот-хлопот, ему ли думать про Амаяка?

Нет ни сил, ни здоровья

– Ваша позиция – грустного клоуна. В чем причина, в чем печаль?
– У меня нет сил и здоровья! Нет возможности выходить на сцену, нет возможности даже преподавать. Мне предложили открыть школу юного волшебника, но это 20 копеек в лучшем случае по сегодняшним временам. Ну, конечно, маленькая прибавка к пенсии, но для этого нужно всецело себя психофизически отдавать. Работа с детьми – это дело сложное, непростое… при всей любви к маленькому человеку.
В конце 90-х – начале 2000-х я ходил к каким-то богатым людям, просил их помочь мне с детским театром чудес и волшебства Амаяка Акопяна, где будут ставиться веселые, жизнеутверждающие музыкально-тонизирующие спектакли «Волшебник Изумрудного города», «Кот в сапогах», «Алиса в Стране чудес». Но не случилось, никто не пошел мне навстречу. Не захотели быть спонсорами.
Я растерял своих единомышленников, распустил труппу – они не могли ждать… год, два, три, десять прошло, людям надо кормить семью, а тут я со своими обещаниями. Ну, и всё. Сейчас у меня нет ни сил, ни здоровья этим заниматься. После смерти мамы в этом году я в созерцательном раздумье нахожусь и не знаю, как дальше идти. И куда идти.
– Из чего состоят сейчас ваши будни? Вы ходите в магазины?
– Ну, этим занимается моя красавица-жена. К счастью, я не один, дети мои живут за рубежом.
– С сыном поддерживаете связь?
– Поддерживаю. Он вдали находится, за семью морями, семью океанами. Сын с семьей живет в Америке, там ситуация чрезвычайно сложная в связи с пандемией. Я веду келейный, очень замкнутый образ жизни, но это не значит, что мне от этого очень плохо, поскольку рядом со мной любящий и любимый человек. Круг моих собеседников сузился до моих внутренних монологов. И они держат меня на плаву. Сам с собой разговариваю. Поэтому, «Собеседник», спасибо, что вы пытаетесь со мной поговорить!
– Может, хватит сидеть затворником?
– Мне просто нечего сегодня сказать аудитории, понимаете? Хотя я многого не сыграл как актер – в кино, на ТВ. У меня было очень много проектов, которые я посылал на разные телеканалы, и они были украдены. Я уже не говорю, что крадут мои волшебные лицензионные коробки, делают клоны, аналоги – немного изменив, они работают в такой манере грабежа. Ничего не поделаешь.
Сейчас я выдерживаю очень глубокую паузу. Во-первых, пандемия не позволяет дышать мне полной грудью, моя внутренняя драма имеет место быть. Поэтому сегодня мне нечего сказать моему любимому зрителю. Даже маленькому. А взрослые обойдутся без меня.
– Что вас тревожит сегодня?
– Мало пандемии, так еще всемирный хаос, раздрай… это не может не повлиять на психофизику живущего на планете. Меня это все остановило. Я в глубоком раздумье нахожусь и не хочу больше вступать в эмоциональные контакты ни с кем. Пока. Я не знаю, чем это закончится. Надеюсь, моя депрессия когда-нибудь пройдет. Я жив благодаря своей супруге, которая не позволяет мне дотрагиваться даже до бутафорских пистолетов.