Как пандемия изменила жизнь россиян?

Сколько семей в России уже сегодня ощутили нехватку денег на жизнь? Как сильно пострадали люди от коронакризиса? И что нас ждёт впереди?

Кто и где пострадал?

Опрос населения, проведённый Финансовым университетом в апреле, показал парадоксальную картину. В среднем по России количество людей, потерявших работу или опасающихся увольнения в ближайшее время, оказалось меньшим, чем было в начале 2020 г. Как такое может быть, когда сотни тысяч предприятий и предпринимателей заявляют сейчас об угрозе закрытия? Фокус в том, что в российской экономике ­преобладают государственный сектор и крупные компании, тесно связанные с государст­вом. Объявив нерабочие дни, правительство не сократило финансирование бюджетных учреждений, не остановило госзакупки. А в банках, сырьевых корпорациях и на заводах были заморожены проекты, которые могут привести к сокращению персонала.
Очевидно, что меньше всего пострадали от коронавируса регионы, где высока доля бюджетного сектора, много оборонной и тяжёлой гражданской промышленности. По нашим данным, наименее низок риск увольнений сейчас в Уральском федеральном округе. Например, в Нижнем Тагиле и Сургуте только 9% опрошенных сообщили о том, что им известны случаи потери работы среди родственников и знакомых. А самая опасная ситуация на рынке труда в городах, где нет крупных добывающих и перерабатывающих сырьё производств и высока доля ­малого бизнеса. Входит в группу таких городов и Тольятти, экономическая жизнь которого сконцентрирована вокруг ­АвтоВАЗа, останавливавшего работу в дни карантина.
Нет пока оснований говорить и о повсеместном уменьшении заработков. По сведениям ВЦИОМ, о заметном падении своих доходов в апреле заявили 19% опрошенных граждан. Больше таких в Моск­ве и Санкт-­Петербурге – 29%. Меньше всего в городах с населением до 100 тыс. человек – 13%. А по нашим оценкам, уровень критического падения уровня жизни ещё меньше. В апреле эту проблему остро ощутил 1 млн российских домо­хозяйств, или около 2%. Как показали наши исследования, столько семей обратились за экстренными займами в банки, МФО или ломбарды.
Кто те граждане, по которым мгновенно ударил корона­кризис? Это люди, не имеющие постоянной работы или неофициально работавшие в кафе, магазинах и других малых фирмах. И это владельцы небольших предприятий, которые остались без клиентов и заказов. Рестораторы, например, заявляют, что во время карантина прекратили работу 77% предприятий общественного питания, сократив более 50% сотрудников. Но чем дальше от столиц, тем меньше эти потери. Я провёл недавние майские праздники во Владимирской области. И в небольших городах Золотого кольца, которые мы посещали, рестораны работали. В них были закрыты залы, но они предлагали еду навынос, и можно было по­обедать на открытой террасе.

Что планируют люди?

Об уровне платёжеспособности населения сигнализирует также готовность приобретать дорогие товары. Наши апрельские наблюдения говорят, что пока произошёл серьёзный провал только на одном ­направлении – автомобильном. По сравнению с 2019 г. количество людей, планирующих приобрести новую машину, упало на 39%. Но мы не ­заметили спада спроса на бытовую технику – холодильники, пылесосы, посудомоечные машины, что обязательно случилось бы, если бы подавляющее ­количество семей уже ощутили ­нехватку ­денег.
Неоднозначные процессы идут на рынке недвижимости. Видно небольшое падение интереса к покупке квартир. Но на целых 60% по сравнению с прошлым годом стало больше людей, которые планируют купить загородный дом или дачу. Возможно, это эмоциональная реакция на приказ властей оставаться дома: жить на свежем воздухе в самоизоляции комфортнее. Но если бы у людей не было финансовой возможности, они такие планы не строили бы.
И в целом мы зафиксировали в России на 3% больше людей, которые удовлетворены своей жизнью, чем было несколько месяцев назад. Самый благополучный город России, судя по нашим данным, сегодня Екатеринбург. Вместе с ­Новосибирском и Сургутом он занимает первое место по ­доле довольных своей жизнью людей (86%). И одновременно он на втором месте по доле респондентов, уверенных в ­завтрашнем дне (55%).

Что тревожит?

Однако есть опасность, что в ближайшие месяцы настроения ухудшатся. В среднем по стране уже сегодня на 10% больше граждан, которые заявляют, что не уверены в будущем. Люди боятся, что начнут терять работу и доходы уже после окончания карантина. И такое может произойти не только в сфере услуг, но и в смежных отраслях. Самое большое недовольство карантином сейчас на юге России – на курортах, где срывается пляжный сезон, и среди фермеров, у которых пропадают ранние овощи. По сообщениям с Кубани, там тоннами запахивают редиску, за которой не приехали закупщики из больших городов.
Лето покажет, сохранится ли в России потребительский спрос на том уровне, который был в середине весны. Вполне возможно, что граждане сведут крупные покупки до минимума. При этом готовность людей покупать очень важна для восстановления экономики после двухмесячного простоя. Если клиенты перестанут покупать новую одежду, мебель и технику, не вернутся в рестораны и спортклубы, то эти отрасли не сумеют восстановиться, даже получив госсубсидии. Важно, чтобы правительство дало больше денег гражданам напрямую и не ограничивало их прожиточным минимумом в 12 130 руб. Ведь в реальности эта сумма обеспечивает только физиологическое выживание. Люди с такими доходами не путешествуют, не ходят в театр, не покупают новые вещи. И невозможно рассчитывать на то, что они своими покупками помогут восстановить экономику после эпидемии. Выплаты семьям с детьми, тем семьям, в которых есть инвалиды, пенсионеры и безработные, правильно ­было бы поднять сегодня в 1,5–2 раза – до 20–25 тыс. руб. в ­месяц. Эти деньги вернутся государству в виде налогов, которые заплатят магазины и фирмы, в которых малоимущие граждане их потратят. И потратят они их в первую очередь на россий­ские, а не на импортные товары, так как отечественные вещи и продукты обычно дешевле.

Что даёт надежду?

Решающими месяцами, которые покажут, насколько разрушительным на самом деле стал карантин, будут август и сентябрь. Думаю, если правительство увидит, что для восстановления потребительского спроса и экономики нужны дополнительные денежные вливания в бизнес и домохозяйства, осенью оно их сделает. Пока же Минфин действует очень ­осторожно, опасаясь активно тратить финансовые резервы и занимать деньги на усиление господдержки. Печальный опыт 1998 г., когда государство влезло в такие большие долги, что не смогло по ним заплатить, до сих пор слишком памятен.
Но ситуация в экономике ­сегодня лучше, чем в 1998 г. или в 2014 г. Финансовые власти удержали рубль от катастрофической девальвации. А падение курса на 15–25%, которое произошло, хотя и болезненно, но не так сильно сокращает покупательную способность населения, как это случилось 5 лет ­назад. Поэтому есть надежда, что выход из коронакризиса ­будет более быстрым, чем восстановление после спада 2014–2015 гг. Хотя, конечно, трудностей нас ждёт немало.