Аналитики заявляют об «обратных эффектах» санкций против России
В «Сбере» назвали семь причин, почему санкции против России не сработали
Архитекторы санкций переоценили зависимость России от внешнего финансирования и недооценили российский экспорт, считают в Центре финансовой аналитики «Сбера». Опыт 4 лет показал важность антициклической политики, говорят эксперты
Фото: Дмитрий Феоктистов / ТАСС
Спустя два года после введения против России жестких западных санкций можно констатировать, что они не сработали так, как задумывали их инициаторы, указано в исследовании «Почему не сработали санкции?», проведенном Центром финансовой аналитики Сбербанка (презентация с материалами исследования есть у РБК). Авторы доклада объясняют низкую эффективность санкций прежде всего такими обстоятельствами, как низкая зависимость российской экономики от внешнего капитала, высокая значимость для мира российских сырьевых товаров (покупать их, хотя и в меньших объемах, продолжают и сами западные страны), налаживание внутреннего производства с целью импортозамещения.
Источник в «Сбере» подтвердил подготовку такого исследования, добавив, что оно делалось для внутренних целей. В пресс-службе Сбербанка не стали комментировать запрос РБК.
Добровольный или вынужденный уход западных компаний из России: дал стимул для роста внутреннего производства, налаживания параллельного импорта и импорта альтернативной продукции из третьих стран;
Ограничения на вывод капитала: по мнению авторов, позволяют укрепить курс рубля, оставлять валюту внутри страны;
Преследования российского бизнеса на Западе: ведут к тому, что «западные страны больше не ассоциируются у богатых россиян (и граждан других дружественных стран) как «тихая гавань» для хранения сбережений» (то есть эти санкции и ухудшение имиджа россиян за рубежом приводят к тому, что их средства остаются внутри страны, их накопления репатриируются).
«Некоторые из санкций даже помогли российской экономике», — резюмируют авторы. И в то же время они где-то ударили по экономикам самих стран-санкционеров, «запустили процесс фрагментации мировой экономики и снижения роли Запада». Эксперты из Центра финансовой аналитики отмечают, что после введения ограничений многие недружественные страны столкнулись с трудностями: «санкции оказали на них негативное влияние из-за зависимости внутреннего производства от российских товаров и энергоносителей» (например, ВВП Германии в 2023 году снизился на 0,1% в постоянных ценах и с поправкой на календарные факторы).
Вряд ли можно говорить, что санкции в чистом виде помогли российской экономике — «конечно, нет», считает ведущий экономист по развивающимся рынкам Oxford Economics Татьяна Орлова. К тому же сложно разделить эффект санкций и перекрывающий эффект антикризисной антициклической политики, плюс нужно помнить, что на одной чаше весов находятся санкции, а на другой — расходы на ВПК, говорят эксперты. Без санкций и без роста расходов на ВПК (а они тесно связаны) текущий ВВП вряд ли был бы больше: хотя санкции его немного уменьшили, но оборонные расходы увеличивают ВВП, утверждает главный макроэкономист «Ингосстрах Инвестиции» Антон Прокудин.
Опыт прошедших четырех лет, на которые пришлись два кризиса, говорит о большом сглаживающем эффекте антициклической макрополитики, считает главный экономист «Ренессанс Капитала» по России и СНГ+ Софья Донец. «Но это не бесплатная вещь. Запас по реализации антициклической политики подошел к критическому уровню», — отмечает она. В случае нового шока реализовывать ее так эффективно уже не получится.
По оценке Росстата, в 2023 году рост реального ВВП составил 3,6%, а за 2022–2023 годы экономика выросла на 2,4%, то есть шоковое снижение 2022 года было преодолено. Экономист Института переходных экономик при Банке Финляндии (BOFIT) Хели Симола оценивала, что связанные с проведением военной операции на Украине отрасли могли обеспечить около 40% экономического роста в первом полугодии 2023 года. При этом она выражала мнение, что Россия не может поддерживать повышенные госрасходы сколь угодно долго, а военно-промышленный комплекс отвлекает ресурсы у гражданской промышленности.
Несмотря на низкую эффективность санкций и даже их непреднамеренное позитивное влияние в ряде случаев (в том числе через запуск «положительных трансформационных процессов» в экономике), авторы исследования признают, что «в долгосрочном периоде могут возникнуть сложности с развитием новых производств без доступа к западным технологиям». Санкции несут вызовы, в том числе в контексте «относительно невысокого уровня геополитической стабильности в странах, которые являются новыми союзниками РФ», пишут аналитики.
высокий профицит внешней торговли и относительно низкий уровень внешнего долга (сложившиеся к началу 2022 года);
Российская экономика слабо зависит от внешнего финансирования, однако зависимость мировой экономики от российских товаров достаточно высокая, констатируют авторы. Например, страны Евросоюза в январе–ноябре 2023 года все еще ввезли российского минерального топлива почти на €27 млрд, следует из данных Eurostat (речь идет о природном газе, СПГ, нефти по трубопроводу «Дружба», против которой общеевропейские санкции не были введены. — РБК). Кроме того, тот же ЕС продолжает закупать нефтепродукты, произведенные в третьих странах из российской сырой нефти. «Санкции в целом малоэффективны против стран со значительным профицитом внешней торговли и низким уровнем внешнего долга», — считают авторы исследования.
Запад сильно ограничен в возможностях санкций из-за большого объема России на товарных рынках и не может ее исключить санкциями по типу иранских, согласен Прокудин. Вместе с тем, внешний сектор России все равно пострадал от санкций: по словам Прокудина, Россия потеряла европейский газовый рынок (пока на две трети, но Европа планирует полностью прекратить газовый импорт из России). «Глобализация XXI века увеличила экономические издержки применения санкций против крупных, высоко интегрированных экономик», — отмечал в статье 2022 года доцент кафедры истории современной Европы в Корнельском университете Николас Малдер.
реализовавшаяся привлекательность рубля для внешнеэкономической деятельности;
«На рубли можно купить много товаров, требующихся по всему миру», — указывают аналитики. Вообще доля национальных валют во взаимных расчетах России с зарубежными странами увеличится до 65% по итогам 2023 года, с основными торговыми партнерами приблизится к 70%, прогнозируют авторы. Они считают, что санкционные ограничения создали возможности заработка на выстраивании альтернативных схем в логистике, расчетах. Отдельное их рассуждение: ограничения на вывод средств ведут к укреплению курса рубля, а не к его ослаблению.
1 января 2022 года курс доллара к рублю составлял примерно 74 руб., а сейчас — 91,2 руб. Если бы экономика развивалась как раньше, можно предположить, что инфляционная волна была бы менее мощной, при этом ключевую ставку подняли бы раньше — в результате рубль был бы крепче и менее волатильным, рассуждает главный экономист «Эксперт РА» Антон Табах. Впрочем, обсуждать конкретные параметры «довольно бессмысленно», добавляет он.
На самом деле «динамика реального курса рубля как была сопоставима с динамикой цен на нефть в реальном выражении, так и остается», говорит Донец (под реальным курсом понимается номинальный курс с поправкой на соотношение темпов инфляции в России и странах — основных внешнеторговых партнерах. — РБК). Разница состоит лишь в том, что под влиянием санкций произошла большая «раскачка» вокруг этого уровня. По ее словам, «нет оснований полагать, что без санкций рубль был бы где-то в другом месте». Вместе с тем в новой реальности возможна большая волатильность, отмечает она.
успешное перенаправление большей части импорта через дружественные страны / импортозамещение;
В 2023 году импорт полностью восстановился до уровня 2021 года, указывают авторы исследования: это произошло за счет налаживания параллельного импорта и импорта через третьи страны. «Сильнее всего пострадал импорт транспорта (в основном авиа и запчасти для авто), в остальных категориях получилось заместить импортом из дружественных стран», — пишут они. По их словам, многие категории импорта, изначально определенные как критические, удалось заместить дружественными странами либо наладить внутреннее производство.
Структура российской экономики оказалась «инерционно устойчивой к внешним шокам» — несмотря на ее зависимость от импорта на уровне базовых производств и потребностей, комментирует Табах. «В период, когда основной целью были рост открытости, инновации на экспорт, это было скорее в минус, но в условиях сброса к «базовым настройкам» это оказалось плюсом», — рассуждает он.
Аналитики из «Сбера» приводят «удачные кейсы» импортозамещения — в машиностроении, в авиационной отрасли, в химической промышленности, в АПК и пищевой промышленности. Промышленный спад, вызванный санкциями, был преодолен еще к середине 2023 года, а перспективы на 2024 год в российской промышленности выглядят «достаточно оптимистично», пишут эксперты НИУ ВШЭ в февральском докладе «Индексы интенсивности промышленного производства». По их оценкам, последние два кризиса (пандемический и санкционный) привели «к существенному изменению структуры российского производства в пользу продукции высокой степени переработки».
Российская экономика в отличие от Японии или стран Запада опирается в большей степени на производство и потребление сырьевых или околосырьевых товаров, поэтому, с одной стороны, можно найти альтернативных поставщиков для довольно существенной части российского импорта, с другой — когда российские предприятия потеряли основной экспортный рынок в виде Европы, им вряд ли пришлось радикально перестраивать производство, чтобы найти новых покупателей в других странах, приводил свою версию высокой адаптивности российского бизнеса приглашенный профессор Института экономики и финансов Эйнауди (EIEF) Константин Егоров. Это мнение поддерживает Прокудин: «Если бы Россия производила конечные товары или технологическое оборудование, то потерю европейского рынка мы едва ли могли бы быстро заместить».
выгодный для российского бизнеса уход иностранных компаний;
По оценке авторов из Центра финансовой аналитики Сбербанка, на потребительском рынке появились новые ниши для отечественных производителей. Так, на основе анализа данных «Сбера» по 7,8 тыс. торговых центров за 11 месяцев 2023 года исследователи выяснили, что розничный оборот по российским брендам вырос на 25% к тому же периоду «досанкционного» 2021 года.
В глобальном контексте вообще не находится подтверждения гипотезы, что экономические санкции могут хорошо работать, констатирует Донец. Ощутимый ущерб от санкций может выражаться во временном финансовом и экономическом хаосе, но в России этого «точно не было». Кроме того, не совсем ясно, в каких параметрах можно измерить эффективность санкций, резюмирует она.
Другие мнения
Российская экономика — «хоть она и слабоконкурентная, сверхмонополизированная», — она рыночная, говорил Аузан. «А у рыночной экономики есть одно великое свойство: она всегда устанавливает равновесие (хотя бы и плохое)», — добавлял он.
Экономисты ВШЭ в докладе 2023 года «Экономика России под санкциями: от адаптации к устойчивому росту» предлагали такое объяснение — в целом рыночный характер российской экономики и высокая адаптивность российского бизнеса. Вторым фактором, по их мнению, стал масштабный бюджетный стимул со стороны правительства. Также преимуществом России стала протяженная граница со странами, которые не присоединились к санкциям.
Архитекторы санкций переоценили зависимость России от внешнего финансирования и недооценили российский экспорт, считают в Центре финансовой аналитики «Сбера». Опыт 4 лет показал важность антициклической политики, говорят эксперты
Фото: Дмитрий Феоктистов / ТАСС
Спустя два года после введения против России жестких западных санкций можно констатировать, что они не сработали так, как задумывали их инициаторы, указано в исследовании «Почему не сработали санкции?», проведенном Центром финансовой аналитики Сбербанка (презентация с материалами исследования есть у РБК). Авторы доклада объясняют низкую эффективность санкций прежде всего такими обстоятельствами, как низкая зависимость российской экономики от внешнего капитала, высокая значимость для мира российских сырьевых товаров (покупать их, хотя и в меньших объемах, продолжают и сами западные страны), налаживание внутреннего производства с целью импортозамещения.
Источник в «Сбере» подтвердил подготовку такого исследования, добавив, что оно делалось для внутренних целей. В пресс-службе Сбербанка не стали комментировать запрос РБК.
«Обратные» эффекты
В целом уже во втором полугодии 2022 года стало понятно, что российская экономика выдерживает санкционное давление лучше, чем ожидалось изначально. «Многие, в том числе и я, в марте [2022 года], когда смотрели вперед, видели гораздо более пессимистическую картинку. <...> Мы ошиблись», — например, признавал в декабре 2022 года декан экономического факультета МГУ Александр Аузан. В ряде случаев западные санкции дали «обратный эффект», утверждают исследователи из Центра финансовой аналитики «Сбера» и приводят три примера:Добровольный или вынужденный уход западных компаний из России: дал стимул для роста внутреннего производства, налаживания параллельного импорта и импорта альтернативной продукции из третьих стран;
Ограничения на вывод капитала: по мнению авторов, позволяют укрепить курс рубля, оставлять валюту внутри страны;
Преследования российского бизнеса на Западе: ведут к тому, что «западные страны больше не ассоциируются у богатых россиян (и граждан других дружественных стран) как «тихая гавань» для хранения сбережений» (то есть эти санкции и ухудшение имиджа россиян за рубежом приводят к тому, что их средства остаются внутри страны, их накопления репатриируются).
«Некоторые из санкций даже помогли российской экономике», — резюмируют авторы. И в то же время они где-то ударили по экономикам самих стран-санкционеров, «запустили процесс фрагментации мировой экономики и снижения роли Запада». Эксперты из Центра финансовой аналитики отмечают, что после введения ограничений многие недружественные страны столкнулись с трудностями: «санкции оказали на них негативное влияние из-за зависимости внутреннего производства от российских товаров и энергоносителей» (например, ВВП Германии в 2023 году снизился на 0,1% в постоянных ценах и с поправкой на календарные факторы).
Вряд ли можно говорить, что санкции в чистом виде помогли российской экономике — «конечно, нет», считает ведущий экономист по развивающимся рынкам Oxford Economics Татьяна Орлова. К тому же сложно разделить эффект санкций и перекрывающий эффект антикризисной антициклической политики, плюс нужно помнить, что на одной чаше весов находятся санкции, а на другой — расходы на ВПК, говорят эксперты. Без санкций и без роста расходов на ВПК (а они тесно связаны) текущий ВВП вряд ли был бы больше: хотя санкции его немного уменьшили, но оборонные расходы увеличивают ВВП, утверждает главный макроэкономист «Ингосстрах Инвестиции» Антон Прокудин.
Опыт прошедших четырех лет, на которые пришлись два кризиса, говорит о большом сглаживающем эффекте антициклической макрополитики, считает главный экономист «Ренессанс Капитала» по России и СНГ+ Софья Донец. «Но это не бесплатная вещь. Запас по реализации антициклической политики подошел к критическому уровню», — отмечает она. В случае нового шока реализовывать ее так эффективно уже не получится.
По оценке Росстата, в 2023 году рост реального ВВП составил 3,6%, а за 2022–2023 годы экономика выросла на 2,4%, то есть шоковое снижение 2022 года было преодолено. Экономист Института переходных экономик при Банке Финляндии (BOFIT) Хели Симола оценивала, что связанные с проведением военной операции на Украине отрасли могли обеспечить около 40% экономического роста в первом полугодии 2023 года. При этом она выражала мнение, что Россия не может поддерживать повышенные госрасходы сколь угодно долго, а военно-промышленный комплекс отвлекает ресурсы у гражданской промышленности.
Несмотря на низкую эффективность санкций и даже их непреднамеренное позитивное влияние в ряде случаев (в том числе через запуск «положительных трансформационных процессов» в экономике), авторы исследования признают, что «в долгосрочном периоде могут возникнуть сложности с развитием новых производств без доступа к западным технологиям». Санкции несут вызовы, в том числе в контексте «относительно невысокого уровня геополитической стабильности в странах, которые являются новыми союзниками РФ», пишут аналитики.
Факторы устойчивости
Среди факторов устойчивости российской экономики к санкциям экспертами Центра финансовой аналитики «Сбера» также названы:высокий профицит внешней торговли и относительно низкий уровень внешнего долга (сложившиеся к началу 2022 года);
Российская экономика слабо зависит от внешнего финансирования, однако зависимость мировой экономики от российских товаров достаточно высокая, констатируют авторы. Например, страны Евросоюза в январе–ноябре 2023 года все еще ввезли российского минерального топлива почти на €27 млрд, следует из данных Eurostat (речь идет о природном газе, СПГ, нефти по трубопроводу «Дружба», против которой общеевропейские санкции не были введены. — РБК). Кроме того, тот же ЕС продолжает закупать нефтепродукты, произведенные в третьих странах из российской сырой нефти. «Санкции в целом малоэффективны против стран со значительным профицитом внешней торговли и низким уровнем внешнего долга», — считают авторы исследования.
Запад сильно ограничен в возможностях санкций из-за большого объема России на товарных рынках и не может ее исключить санкциями по типу иранских, согласен Прокудин. Вместе с тем, внешний сектор России все равно пострадал от санкций: по словам Прокудина, Россия потеряла европейский газовый рынок (пока на две трети, но Европа планирует полностью прекратить газовый импорт из России). «Глобализация XXI века увеличила экономические издержки применения санкций против крупных, высоко интегрированных экономик», — отмечал в статье 2022 года доцент кафедры истории современной Европы в Корнельском университете Николас Малдер.
реализовавшаяся привлекательность рубля для внешнеэкономической деятельности;
«На рубли можно купить много товаров, требующихся по всему миру», — указывают аналитики. Вообще доля национальных валют во взаимных расчетах России с зарубежными странами увеличится до 65% по итогам 2023 года, с основными торговыми партнерами приблизится к 70%, прогнозируют авторы. Они считают, что санкционные ограничения создали возможности заработка на выстраивании альтернативных схем в логистике, расчетах. Отдельное их рассуждение: ограничения на вывод средств ведут к укреплению курса рубля, а не к его ослаблению.
1 января 2022 года курс доллара к рублю составлял примерно 74 руб., а сейчас — 91,2 руб. Если бы экономика развивалась как раньше, можно предположить, что инфляционная волна была бы менее мощной, при этом ключевую ставку подняли бы раньше — в результате рубль был бы крепче и менее волатильным, рассуждает главный экономист «Эксперт РА» Антон Табах. Впрочем, обсуждать конкретные параметры «довольно бессмысленно», добавляет он.
На самом деле «динамика реального курса рубля как была сопоставима с динамикой цен на нефть в реальном выражении, так и остается», говорит Донец (под реальным курсом понимается номинальный курс с поправкой на соотношение темпов инфляции в России и странах — основных внешнеторговых партнерах. — РБК). Разница состоит лишь в том, что под влиянием санкций произошла большая «раскачка» вокруг этого уровня. По ее словам, «нет оснований полагать, что без санкций рубль был бы где-то в другом месте». Вместе с тем в новой реальности возможна большая волатильность, отмечает она.
успешное перенаправление большей части импорта через дружественные страны / импортозамещение;
В 2023 году импорт полностью восстановился до уровня 2021 года, указывают авторы исследования: это произошло за счет налаживания параллельного импорта и импорта через третьи страны. «Сильнее всего пострадал импорт транспорта (в основном авиа и запчасти для авто), в остальных категориях получилось заместить импортом из дружественных стран», — пишут они. По их словам, многие категории импорта, изначально определенные как критические, удалось заместить дружественными странами либо наладить внутреннее производство.
Структура российской экономики оказалась «инерционно устойчивой к внешним шокам» — несмотря на ее зависимость от импорта на уровне базовых производств и потребностей, комментирует Табах. «В период, когда основной целью были рост открытости, инновации на экспорт, это было скорее в минус, но в условиях сброса к «базовым настройкам» это оказалось плюсом», — рассуждает он.
Аналитики из «Сбера» приводят «удачные кейсы» импортозамещения — в машиностроении, в авиационной отрасли, в химической промышленности, в АПК и пищевой промышленности. Промышленный спад, вызванный санкциями, был преодолен еще к середине 2023 года, а перспективы на 2024 год в российской промышленности выглядят «достаточно оптимистично», пишут эксперты НИУ ВШЭ в февральском докладе «Индексы интенсивности промышленного производства». По их оценкам, последние два кризиса (пандемический и санкционный) привели «к существенному изменению структуры российского производства в пользу продукции высокой степени переработки».
Российская экономика в отличие от Японии или стран Запада опирается в большей степени на производство и потребление сырьевых или околосырьевых товаров, поэтому, с одной стороны, можно найти альтернативных поставщиков для довольно существенной части российского импорта, с другой — когда российские предприятия потеряли основной экспортный рынок в виде Европы, им вряд ли пришлось радикально перестраивать производство, чтобы найти новых покупателей в других странах, приводил свою версию высокой адаптивности российского бизнеса приглашенный профессор Института экономики и финансов Эйнауди (EIEF) Константин Егоров. Это мнение поддерживает Прокудин: «Если бы Россия производила конечные товары или технологическое оборудование, то потерю европейского рынка мы едва ли могли бы быстро заместить».
выгодный для российского бизнеса уход иностранных компаний;
По оценке авторов из Центра финансовой аналитики Сбербанка, на потребительском рынке появились новые ниши для отечественных производителей. Так, на основе анализа данных «Сбера» по 7,8 тыс. торговых центров за 11 месяцев 2023 года исследователи выяснили, что розничный оборот по российским брендам вырос на 25% к тому же периоду «досанкционного» 2021 года.
В глобальном контексте вообще не находится подтверждения гипотезы, что экономические санкции могут хорошо работать, констатирует Донец. Ощутимый ущерб от санкций может выражаться во временном финансовом и экономическом хаосе, но в России этого «точно не было». Кроме того, не совсем ясно, в каких параметрах можно измерить эффективность санкций, резюмирует она.
Другие мнения
Российская экономика — «хоть она и слабоконкурентная, сверхмонополизированная», — она рыночная, говорил Аузан. «А у рыночной экономики есть одно великое свойство: она всегда устанавливает равновесие (хотя бы и плохое)», — добавлял он.
Экономисты ВШЭ в докладе 2023 года «Экономика России под санкциями: от адаптации к устойчивому росту» предлагали такое объяснение — в целом рыночный характер российской экономики и высокая адаптивность российского бизнеса. Вторым фактором, по их мнению, стал масштабный бюджетный стимул со стороны правительства. Также преимуществом России стала протяженная граница со странами, которые не присоединились к санкциям.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
+2
И народ стал жить лучше, хотя цены растут!
- ↓
