Зачем Минфин и банкиры топят рубль вопреки интересам потребителей?

Ставивший рекорд за рекордом российский рубль начал понемногу сдавать свои позиции. Произошло это аккурат после того, как глава Минфина Антон Силуанов заявил о готовности правительства использовать валютные интервенции для ослабления рубля. На этой новости рубль упал на 20% – с 50 до 60 рублей за доллар.



Сейчас обычному россиянину не очень понятен интерес экономистов к курсу. Ведь валюту, как это было раньше, сейчас купить нельзя. Туризм тоже прикрылся. Тем временем на внешнеэкономических рынках идёт «борьба с цунами». Волна превышения экспорта над импортом (при ограничениях на финансовых рынках) загнала рубль на высокий уровень – 50 рублей за доллар. Пополнение бюджета ограничено. Экспортёры стонут. ЦБ, выступавший за свободы финрынков, похоже, не устоял. Спрос на юань вырос. Кто-то скомандовал топить рубль и скупать любую валюту. Покупателей ждёт удорожание импорта, а значит, экспорт инфляции. Кто противостоит гордости крепкого рубля? Разве возврат к обесценению валюты на уровень начала спецвоеноперации неизбежен?
По версии сторонников ослабления российской валюты, в идеале курс должен составлять 70–80 рублей за доллар. Как подсчитали в Минфине, удешевление доллара на 1 рубль обходится бюджету страны в 130–200 млрд рублей. Объяснение здесь может быть такое. При слабом рубле хорошо зарабатывают экспортёры сырья, которые несут затраты в рублях, а прибыль имеют в долларах. Казна же получает с них налоги.
И наоборот, слишком дорогой рубль может сделать экспорт сырья малорентабельным.
Хор противников укрепления рубля звучит так громко и так стройно, что вопрос о крупных лоббистах-дирижёрах кажется всё более очевидным. Об интересах миллионов граждан и предпринимателей, которые имеют доходы в рублях, с высоких трибун говорить почему-то не принято.
В правительстве упорно пытаются обвалить национальную валюту. Чтобы понять, кто хочет выиграть от девальвации рубля, разберём аргументы её сторонников.

Аргумент первый. Удар по импортозамещению

Крепкая национальная валюта будто бы делает невыгодным производство внутри страны. А значит, не даёт развивать импортозамещение.
Напомним, что впервые этот аргумент прозвучал ещё в 2014 году, когда курс в моменте достигал более 100 рублей за доллар. Тогда же правительство объявило о программе импортозамещения. А вот какие данные приводил в 2015 году Дмитрий Медведев, занимавший тогда должность главы правительства. Итак, долю импорта в станкостроении Дмитрий Анатольевич оценил в 90%, в машиностроении – 70%, в нефтегазовом оборудовании – 60%, в энергетическом оборудовании – около 50%.
А теперь внимание – вопрос: как при такой технологической зависимости от зарубежья провалившийся в тартарары рубль может помочь замещать импорт? Ответ напрашивается простой: никак. Конечно, писать на товарах «Сделано в России» можно. Но если они сделаны на импортных станках из импортных комплектующих, то это выглядит как самообман.
На самом деле формула «дешёвый рубль = развитие производства внутри страны» в России сработала лишь однажды – в 1998 году. «Тогда тоже лоббировали девальвацию, но в те времена у нас ещё было много простаивающих производственных мощностей, которые надо было запустить. Иностранцев на рынке было ещё не так много, так что дешёвый рубль тогда действительно сработал, – вспоминает экономист, доцент СевГУ Алексей Тихонов. – Но уже в 2009 году ситуация была принципиально иная. Основную категорию импорта составляли производственные мощности, так что любое падение курса рубля вело к резкому росту цен».
Так что за все провалы программ импортозамещения, о которых сегодня так много говорят, по крайней мере частичную ответственность должны взять на себя все те, кто так громко ратовал за слабый рубль.
И вот ещё такая деталь. В стране с дешёвой нацвалютой и правда может быть выгодно производить низкотехнологичные товары вроде гвоздей или веников. Но когда речь заходит о производстве микропроцессоров или самолётов, начинают работать другие законы. Здесь важна не дешёвая рабсила, а человеческий капитал. И хронически падающий рубль не сулит в этом плане ничего хорошего.
Слабый рубль обесценивает результаты деятельности российского бизнеса, обесценивает инвестиции, обесценивает стоимость труда населения, разгоняет инфляцию

Аргумент второй. Сильный рубль вредит бюджету

Рассуждения о зависимости бюджетных доходов от прибылей экспортёров сырья мы уже привели выше. Однако хотелось бы вместо теорий рассмотреть реальные цифры. А цифры говорят, что дорогой рубль на практике бюджету не повредил.
Медицинский факт: с января по май текущего года федеральный бюджет был исполнен с профицитом в 1,5 трлн рублей. То есть налогов было уплачено даже больше, чем планировалось! Примечательно, что именно в мае, когда рубль начал ставить рекорд за рекордом, бюджетный профицит вырос почти вдвое.
В чём же противоречие? Дело в том, что лоббисты девальвации сильно упрощают картину с экспортом. Получать прибыль на международном рынке можно в силу сочетания множества обстоятельств. И текущий курс нацвалюты только одно из них.
Для полноты картины нужно понимать, что средний курс рубля за полугодие составил около 73 за доллар (он колебался от 51 до 120). То есть в годовом масштабе рубль по-прежнему остаётся на низком уровне, на котором он застрял в эпоху пандемии. Так куда ещё ниже-то?

Аргумент третий. Ущерб сырьевому экспорту

Этот тезис переплетается с предыдущим. И опровергается точно так же – цифрами из отчётов Минфина. По данным ведомства, в июне нефтегазовые доходы казны оказались на 138,9 млрд рублей выше ожиданий. Предполагается, что в июле эта тенденция ещё больше укрепится и объём дополнительных доходов от экспорта нефти и газа составит уже 259,1 млрд рублей. После подорожания газа в Европе «Газпром» пухнет от денег. Теперь у госмонополии планируется дополнительно забрать в бюджет 1,248 трлн рублей.
«Так чем же недоволен господин Силуанов? Он за бюджет беспокоится? А стоит ли? – недоумевает у себя в телеграм-канале лидер партии «Справедливая Россия – За правду» Сергей Миронов. – Конечно, при дешёвом рубле и бюджет легче исполнять, и рентабельность экспорта растёт. Так ведь казне и высокая инфляция выгодна – чем дороже товары, тем больше НДС соберут! И что с того? Ведь это не экономика для бюджета, а наоборот! Слабый рубль обесценивает результаты деятельности российского бизнеса, обесценивает инвестиции, обесценивает стоимость труда населения, разгоняет инфляцию».
Конкретно
В 2018 году журнал Economist поставил российский рубль в тройку самых недооценённых валют мира. Тогда, по оценкам аналитиков, рубль был недооценён на 64,1%.
Впрочем, такая ситуация сложилась намного раньше. К примеру, в 2009 году официальный курс доллара был в районе 30 рублей. «А по ППС (паритет покупательской способности. – Прим. ред.) курс рубля составлял тогда примерно 16 рублей за доллар, – вспоминает Алексей Тихонов. – А согласно экономической теории любое отклонение валютного курса от ППС – это результат манипуляций».
Очевидными бенефициарами данных манипуляций являются, конечно, экспортёры сырья. Но, несмотря на их мощное лобби, было бы преувеличением заявить, что только лишь сырьевики устроили «антирублёвый заговор».
Так, на днях глава ВТБ Андрей Костин заявил о том, что российские банки готовы высвободить до 50 трлн рублей «для дополнительного потенциального кредитования компаний». Взамен банкиры хотят ослабления требований к нормативам ликвидности, обещая, что выпущенные на рынок 50 трлн рублей сотворят чудо поддержки отечественного производства. В данном случае банкиры блюдут свои интересы: отказ от резервов и появление на рынке свободной денежной массы открывает дополнительные возможности для скупки активов. Однако такой объём денежной массы вполне может спровоцировать инфляцию, а также очевидно играет против рубля.
«В итоге против сильного рубля сегодня действует коалиция, каждый член которой блюдёт свои интересы. Банкиры хотят распустить резервы, правительство желает легко наполнить бюджет, экспортёры хотят платить меньше, а получать больше», – констатирует Алексей Тихонов.
Очевидно, что преодолеть лобби столь сильных игроков будет скорее всего невозможно. Именно поэтому уже сегодня аналитики начали говорить о том, что к осени рубль ждёт очередное падение, а средневзвешенный курс по итогам года составит желаемые Минфином 70–80 рублей за доллар.
Беда только в том, что чем ниже падает рубль, тем сильнее укореняется экспортная модель экономики. Та самая пресловутая «нефтяная игла», с которой мы якобы пытаемся слезть, остаётся с нами. При таком раскладе ни импортозамещения, ни снижения зависимости от Запада ждать не приходится.