Как коронавирус раскалывает власть

Как следует из заявлений официальных лиц, введенные в целях борьбы с коронавирусом карантинные меры радикально гнутся пока отказываются.

Смягчение ограничений носит пока очень точечный и осторожный характер. Что стоит за этим диссонансом, который с каждым днем становится все более острым и выпуклым? Во-первых, условность достигнутых успехов. Как откровенно признал на днях Путин, достигнутая «стабилизация» пока носит очень неустойчивый характер. А вот «во-вторых» гораздо тоньше, запутаннее и интереснее. Во всем мире в среде управленческой элиты растет раскол. И нет, я не говорю о ставшем уже привычном противостоянии тех, кто хочет в первую очередь спасать экономику и тех, кто делает акцент на спасении жизни конкретных людей. Не веду я и речь и о споре сторонников китайской и шведских моделей борьбы с вирусом. Все эти конфликты никуда не исчезли. Но они постепенно становятся лишь элементами одного большого целого: войны всех против всех.
Год тому назад линия водораздела в британской политике была очень четкой и понятной. Сторонники скорейшего выхода Великобритании из Европейского Союза воевали с теми, кто пытался разными способами оставить страну в составе ЕС. А вот сегодня «все смешалась в доме Облонских». Склонная к поддержке лейбористов газета «Гардиан» громогласно призывает к отставке «серого кардинала» консервативного премьера Бориса Джонсона Доминика Каммингса. Как выяснили газетчики, заболев коронавирусом, Каммингс посадил своих детей в машину и отправился вместе сними за тридевять земель навещать своих престарелых родителей. На этом фоне новый лидер Лейбористской партии сэр Кир Стармер признался, что даже в самый разгар эпидемии его дети продолжали ходить в школу: их, мол, не с кем было оставить дома.
Региональные правительства Шотландии, Уэльса и Северной Ирландии открыто саботируют выбранную общенациональным кабинетом министров в Лондоне стратегию борьбы с вирусом. Но в самом центральном правительстве тоже не все ладно. Министры увлеченно борются друг с другом. Например, предложенную главой транспортного ведомства схему доставки туристов в отдельные страны с помощью специальных «авиамостов» коллеги охарактеризовали как глупую фантазию и быстро утопили. Но одновременно обозначилось и противостояние премьера Борис Джонсона со основной массой членов своего кабинета. Не забывая о осторожности и чинопочитании (подзуживаемый тем же Каммингсом Борис с легкостью увольняет министров, которые провели на своих постах всего несколько месяцев) подчиненные явственно обвиняют своего начальника в чрезмерной пассивности.
В России подобное противостоянии менее заметно (попробовал бы кто-нибудь из винтиков вертикали власти обвинить Путина в пассивности!), но все равно имеет место. Например, разница «в расстановке акцентов» между руководством федерального правительства и руководством Москвы — это уже свершившийся факт, который невозможно отрицать. Другой свершившийся факт — вызванное эпидемией неформальное изменение политического веса различных властных институтов. Федеральное правительство, по моей оценке, несколько потерялось на фоне вируса. А вот влияние руководства Москвы вышло далеко за рамки столичного региона. В глаза бросается и различная степень рвения, с которой власти отдельных территорий относятся к соблюдению введенных ими ограничительных мер. В одних регионах население реально «поддавливают», в других все строится по принципу «мы сделали вид, что ввели строгий карантин, а вы делаете вид, что его строго соблюдаете». И это только те конфликты и диспропорции, которые видны невооруженным глазом. Уверен, что, если залезть под ковер, их гораздо больше.
Почему так происходит? Потому, что люди всегда остаются людьми. В учебниках истории все всегда выглядит логично, стройно и однозначно. Но реальная жизнь и реальные политические процессы обычно протекают в условиях полного отсутствия однозначности. Однозначность — обычно мнимая — появляются лишь постфактум, когда время вымывает из памяти все сложные детали и противоречивые факты. Но в ситуации с коронавирусом однозначность — это еще более «дефицитный товар», чем обычно. Столкнувшись с эпидемией, власти разных стран старательно делают вид, что знают, что делают. И это правильно. В кризисных ситуациях власть всегда должна проецировать образ спокойной уверенности, скрывать свою слабость и свои колебания. Но проецировать уверенность и быть по-настоящему уверенным — это, согласитесь, разные вещи.
Приведу пример из моего недавнего личного опыта. На излете минувшей зимы у меня на руках были билеты на теплое море для себя и семьи. Отказываться от этой поездки мне не хотелось просто до боли. Но наблюдая за развитием ситуации с коронавирусом, я не мог не видеть очевидного: мир стремительно закрывается по своим национальным квартирам. Промучившись несколько дней, я обратился за советом к человеку, которого я очень уважаю и услышал в ответ вот что: « Позволь себе еще некоторое время поразмыслить, а потом принимай любое решение и действуй без колебаний. В ситуации неконтролируемой неопределенности правильным часто оказывается любой выпавший жребий». Я последовал этому совету — поехал на море и не прогадал. А вот многие из тех, кто принял аналогичное решение уже после меня, напротив сильно прогадали — и даже «попали» по полной программе.
К чему эта история? К тому, что власти очень многих стран мира, включая Великобританию и Россию, тоже сталкивается сейчас с необходимостью принимать решения в условиях неконтролируемой неопределенности. Есть несколько «дано»: позитивная динамика числа заболевших, необходимость перезапуска экономики, чтобы не допустить ее полного коллапса, опасность новых волн заболевания в случае преждевременного «раскручивания гаек». Как власть может принимать решение в условиях подобной раскоряки? Приблизительно так, как это сделал я несколько месяцев тому назад: выбирая вариант, который кажется оптимальным и надеясь, что он таковым и является. Предвижу ожесточенные возражения: в отличие от меня, у правительств разных стран есть возможность получить детальную консультацию самых компетентных экспертов. Да, не спорю, есть у них такая возможность. Но в том то и дело, что эти «самые компетентные эксперты» редко соглашаются друг с другом и предлагают диаметрально противоположные по смыслу варианты действий.
Например, в Англии одним из самых прославленных экспертов в интересующей нас сфере является профессор теоретической эпидемиологии Оксфордского университета Сунетра Гупта. Вот как в недавнем интервью она высказалась о перспективе сохранения строгих карантинных мер: « Сохранение состояния локдауна крайне опасно с точки зрения уязвимости всего населения к новым патогенам». Конечно, профессор Гупта сейчас в меньшинстве. Но кто сказал, что точка зрения большинства обязательно более правильна, чем точка зрения меньшинства? В политике и науке то, что вчера было большинством сегодня, может стать меньшинством и наоборот. Действительно ли карантин является оптимальным методом борьбы с коронавирусом или мир ухватился за этот метод только потому, что кроме китайского опыта борьбы с болезнью ему было просто не из чего выбирать?
В будущем ответ на этот вопрос обязательно появится. Ну а пока такого ответа нет, политики разных стран действуют в логике «знакомый метод имеет больше шансов оказаться правильным, чем незнакомый». Глава МВД Великобритании объявила: все, кто после 8 июня въедет на территорию страны, обязаны уйти на двухнедельный карантин или заплатить штраф в 1000 фунтов ( около 87 тысяч рублей). Иными словами, лето на зарубежных курортах отменяется для всех британцев кроме самых упорных. В России полноценного курортного лета, видимо, тоже не будет. В нашей схватке управленцев пока явно побеждают сторонники максимальной осторожности. Очень хотелось бы поскорее узнать, плохо это или хорошо.