«Павленского освободить, канистру уничтожить»

Суд оценил акцию «Угроза. Горящие двери Лубянки» в полмиллиона рублей

8 июня Мещанский суд Москвы огласил приговор Петру Павленскому по делу «о поджоге двери ФСБ», когда в ночь на 9 ноября 2015 года он облил бензином и поджег дверь здания ФСБ на Лубянке, объяснив акцию тем, что ФСБ — «террористическая организация».

На оглашение приговора только одних «телекамер» пришло около 50-ти, поэтому в коридоре было не протолкнуться. После того, как в зал набилась пишущая пресса и зрители, приставы строго напомнили: «Приговор слушается стоя! И молча!»

Павленский, весь процесс требовавший переквалифицировать вмененную ему статью «уничтожение объектов культурного наследия» на «терроризм» и соблюдавший в знак протеста «регламент молчания», теперь также в знак протеста слушал приговор не только молча, но и сидя.

Из оглашаемого судьей Еленой Гудошниковой приговора стало понятно, что туда из обвинительного заключения перекочевала одиозная фраза о том, что Павленский «повредил объект культурного наследия НКВД-КГБ СССР, где содержались выдающиеся деятели культуры». Теперь этот замечательный факт установлен судом. Павленский, также говорилось в приговоре, «действовал сознательно»: «Подошел к указанной двери и облил ее из канистры, заведомо зная, что дверь придет в негодность». Кроме того, свои действия Павленский после задержания объяснил «неприязнью к ФСБ России», что по мнению суда, также подтверждает вину художника.

Показаниям свидетелей обвинения, а также представленным обвинением экспертизам, весьма традиционно, у суда оснований не доверять не было. А вот консультационное заключение приглашенного защитой эксперта Попова, реставратора с 40-летним стажем работы, аккредитованного при Минкульте (он показал, что дверь не является культурным наследием, так как, во-первых, относится к столярному заполнению фасада, а во-вторых, является всего лишь копией оригинальной двери, и то не недостоверной), суд наоборот не принял. Что до допрошенных в суде диссидентов советского периода Сергея Ковалева и Сергея Григорьянца, которые оценили КГБ как организацию как террористическую, а акцию «Угроза» как протест против системы, то они, по словам судьи, не были очевидцами произошедшего, а лишь высказали свое отношение к содеянному Павленским.

Судья отметила, что Павленский вменяем («учитывая характер его поведения в ходе следствия и на суде»), не имеет отягчающих обстоятельств, но имеет смягчающие — не судим, двое малолетних детей. В итоге в качестве наказания ему назначили штраф в 1,5 миллиона рублей, но он был снижен до 500 тысяч рублей с учетом 7 месяцев, проведенных художником под стражей. Помимо этого Павленский должен оплатить 481 461 рублей в счет гражданского иска представителей «потерпевших» — войсковой части ФСБ, которым официально и принадлежит обгоревшая дверь.

Канистру же, из которой Павленский облил дверь здания ФСБ горючей смесью, Мещанский суд приговором постановил «уничтожить».

Решение суда о назначении штрафа не стало неожиданностью — на прошлом заседании, в ходе прений, прокурор Антон Сизов просил суд назначить Павленскому наказание в виде штрафа 2 млн. рублей, который с учетом смягчающих обстоятельств прокурор счел возможным снизить до 1,5 млн. рублей.

Защита же в прениях вообще настаивала на недоказанности обвинения — подожженная дверь не является объектом культурного наследия, кроме того, непонятно, какая дверь вообще была осмотрена специалистами в ходе следствия. Кроме того, заявляли адвокаты, Павленский имел право провести художественную акцию «Угроза» и тем самым «отдать дань всем, кто содержался за этими дверями. Обожженная дверь не может ставиться в один ряд с судьбами людей».

Художника освободили в зале суда. Выйдя на улицу, первым делом он сказал журналистам, что платить ничего не собирается и попросил общественность не собирать ему деньги на штраф. «Я благодарю всех, кто не боялся, ваша поддержка была мне важна. Неважно, как закончился этот процесс, важно то, что мы могли показать действительность: власть удерживается методами террора. Мы должны быть внимательны. Иначе тюрьма повседневности сможет стать тюрьмой терроризма», — заявил он. А на вопрос, почему как он думает, его освободили, ответил: «Потому что им это выгодно. Показать лицемерную маску гуманизма».