Насильно Милан не будешь

Вчера в Милане прошел саммит ACEM, в котором принял участие президент России Владимир Путин. Но главной интригой стали переговоры российского президента с украинским и с европейскими лидерами.
Основное их достижение состоит в том, что удалось согласовать условия поставок газа на Украину и даже цену на этот газ. О том, в какой драматичной обстановке происходил этот многочасовой процесс,— специальный корреспондент «Ъ» АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ из Милана.
Саммит ACEM начался для Владимира Путина поздно вечером в четверг. Он все-таки опоздал в Милан на встречу с немецким канцлером Ангелой Меркель, засмотревшись на военный парад в Белграде, и госпожа Меркель, прождав его больше часа (было очевидно, что она готова поступиться своими немецкими принципами и хочет ждать российского президента: видимо, в самом деле надо было поговорить), объяснила, что ей надо идти готовиться к приему от имени премьер-министра Италии Маттео Ренци. Это не было отговоркой: она даже опоздала на этот прием, приняв, можно сказать, эстафету от Владимира Путина.
Тем не менее они встретились после ужина и разговаривали уже в ночи два с половиной часа. По данным «Ъ», говорили в основном о проблеме зимнего газового транзита через Украину (наконец-то Европу стало что-то по-настоящему интересовать из происходящего в этой стране). Разговор о причинах конфликта на юго-востоке носил ритуальный характер: позиции по поводу Крыма у Путина и европейцев слишком хорошо и давно понятны и противоположны.
Возможно, что именно на этой встрече в результате появились очертания конкретных договоренностей с конкретными обязательствами сторон. Европейцам нужны гарантии поставок газа, но и господину Путину — тоже.
После встречи с Ангелой Меркель Владимир Путин еще и заехал к Сильвио Берлускони, томящемуся на принудительных общественных работах в доме престарелых (его миссия состоит в том, что два раза в неделю он приезжает и разговаривает со стариками за жизнь, так что неизвестно, кому от этих работ больше пользы — обществу, старикам или ему самому).
Нельзя не сказать, что разговор с Сильвио Берлускони тоже мог стать наказанием для Владимира Путина: после Ангелы Меркель Владимир Путин освободился около трех часов ночи по местному времени.
По данным «Ъ», встреча проходила в Милане, в доме сына господина Берлускони (здесь когда-то был первый офис дона Сильвио). Сначала встреча планировалась за городом, на вилле бывшего премьер-министра Италии, но было уже невыносимо поздно. И все-таки они говорили больше двух часов, так что в отель господин Путин приехал в шестом часу утра.

А уже в восемь утра его видели на рабочем завтраке, в котором были задействованы не все 50 лидеров стран--участниц саммита, а только, можно сказать, VIP-персоны: премьер-министр Италии Маттео Ренци (с которым господин Путин после этого завтрака позавтракал еще раз — уже один на один, и это не считая всех тех ужинов, которые были у него накануне и которые перетекли в эти завтраки), немецкий канцлер Ангела Меркель, французский президент Франсуа Олланд, британский премьер-министр Дэвид Кэмерон, глава Еврокомиссии Жозе Баррозу, председатель Евросовета Херман Ван Ромпей и министр иностранных дел Италии Федерика Могерини (остальные 40 человек позавтракали в отелях).
Ясно, что опять говорили про Украину, которая не является членом АСЕМ, Петра Порошенко не могут пригласить на саммит, поэтому остальные его участники встречались с президентом Украины где придется: в префектуре Милана, в гостинице, где живет Ангела Меркель…
Подавали подсанкционное.
По итогам завтрака прекрасен был итальянский премьер Маттео Ренци, вышедший к журналистам. Наверное, редко в своей жизни он так терпеливо и медлительно выбирал слова. Казалось, каждое становилось откровением для него самого:
— Мы можем чувствовать себя позитивно после этого завтрака. Мы зафиксировали множество различий… Мы очень беспокоимся за будущее Украины… Это надо делать шаг за шагом… Но мы были вместе! Мы были так увлечены разговором, что не притронулись ни к еде, ни к кофе!.. Это вселяет надежду!
Очень недовольным происходящим казался британский премьер Дэвид Кэмерон. Он остановился возле одной британской журналистки (остановка была запланированной, ее долго готовили к этому подходу итальянские и британские спецслужбы) у входа в Конгресс-центр и выговорился, в отличие от всех остальных лидеров, которые молча прошли мимо журналистов (только пара человек на секунду задержались, повернувшись к ним своими многозначительными лицами).
На самом деле Дэвид Кэмерон говорил журналистке примерно то же, что на завтраке — своим коллегам. И что господин Путин не делает всего, что может, в связи с Украиной. И что должен полностью отвести свои войска от российско-украинской границы. И что европейские лидеры явно недорабатывают с еще более резкой оценкой событий на юго-востоке (в его речи словно чувствовалась досада американского президента Барака Обамы на то, что его, американского президента, сейчас нет с ними).
И в борьбе с ИГИЛ нет надежной коалиции.
— Но главное — никто не хочет бороться с вирусом Эбола! — выкрикнул Дэвид Кэмерон в лицо британской журналистке с такой лихорадочной страстью, что если бы этот вирус, не дай бог, был бы у самого Дэвида Кэмерона, он бы после этого сидел у британской журналистки прямо в печенках.
И все-таки на роль спасителя мира Дэвид Кэмерон в этот момент немножко недотягивал.
Не задерживаясь около журналистов, прошли Ангела Меркель, потом Владимир Путин («Пожалуйста! — кричали ему западные журналисты на русском.— Вы к нам!»).
Но ни он к ним, ни они к нему.
Саммит, который проходил в закрытом режиме, был таким же расплывчатым, как и выступление Владимира Путина, который в основном пропагандировал Таможенный союз как высшую форму регионального сотрудничества в Евразии.
После саммита в отеле Westin проходили четырехсторонние переговоры в «нормандском» формате (то есть Владимир Путин, Петр Порошенко, Франсуа Олланд, Ангела Меркель — без Дэвида Кэмерона, при участии которого, это мне лично совершенно понятно, утром договориться о чем-то, прийти к какому-то компромиссу в этой истории совершенно невозможно.)
В Westin живет российский президент, так что можно сказать, что переговоры проходили на российской территории.
Журналистский ажиотаж в холле не имел себе равных. Просто не имел.
Сами переговоры проходили в ресторане Casanova (в чью честь был назван ресторан, думаю, не надо объяснять: уж не в честь Ангелы Меркель).
В соседней комнате сидели глава «Газпрома» Алексей Миллер и министр энергетики России Александр Новак. Они не участвовали в переговорах. Впрочем, в какой-то момент я увидел, как к ним вышел Владимир Путин, о чем-то горячо двухминутно поговорил и вернулся к остальным переговаривающимся сторонам.
Вскоре (где-то через час) они все стали покидать отель. Первым вышел господин Путин, который на вопрос «Какие итоги переговоров?» беззаботно и даже как-то бесшабашно ответил: «Хорошие!»
Франсуа Олланд и Ангела Меркель вышли вместе, только что не держась за руки, и немецкий канцлер при этом показала своим охранникам, что она ни в коем случае не желает, чтобы журналисты приближались к ней.
Так и сделали.
Последним шел господин Порошенко. Он неожиданно остановился возле господ Миллера и Новака и минут десять беседовал с ними. Казалось, ему не хватало их на этих переговорах (впрочем, так же как и Владимиру Путину. И почему они тогда не позвали их?).
В какой-то момент беседы очень оживился Алексей Миллер: было видно, что слова господина Порошенко очень интересуют его.
За все время ни одной улыбки я не заметил на лице ни одного из этих троих. Но заметил просто жадную заинтересованность.

В конце концов из Casanova вышел и украинский президент и все-таки хоть что-то сказал журналистам. Это было непросто: толпа сжалась до очертаний его тела, при этом журналисты, не слушая его, отчаянно ругались друг с другом (а меня, например, несколько раз больно ударила по голове металлическая удочка звукооператоров телеканала «Россия», но я понимал: в такой день это не просто неизбежно, а даже необходимо).
— Да уберите вы микрофон! — кричала корреспондент украинского телеканала «1+1» российской журналистке. Та, крепко держа микрофон, отвечала, что ей очень нравится телеканал «1+1».
— Да хоть женитесь на нем!..— отвечала украинская журналистка, пытаясь изменить хоть что-то к лучшему в своей сегодняшней журналистской биографии.
Между тем Петр Порошенко все-таки прорвался к миру со своим заявлением. Он сказал, что все стороны «остаются на минском меморандуме» и что в очередной раз договорились выполнить «все без исключения его пункты».
— Второе,— сказал украинский президент.— Местные выборы, которые должны пройти в Донецке, должны пройти по закону, который я подписал вчера…
Мы сейчас об этом договорились.
Осталось хотя бы для порядка спросить лидеров ЛНР и ДНР, которые наметили местные выборы у себя на территории на ноябрь. А Петр Порошенко приписал им провести выборы 2 декабря.
Принципиальна ли эта разница?
Да, если учитывать, что выборы, которые пройдут в декабре, будут считаться на юго-востоке проведенными под давлением киевских властей и подорвут, конечно, доверие населения к лидерам провозглашенных республик.
А если они пройдут в ноябре, эти лидеры сохранят собственное достоинство, но его потеряет господин Порошенко.
Между тем, если уж Петр Порошенко сказал, что его в ресторане Casanova поддержали все три переговорщика, значит, и Владимир Путин тоже… Если это так, то можно предположить, что он имеет некоторое влияние на лидеров ДНР и ЛНР и выборы в самом деле могут состояться в декабре (ну а какое-нибудь достойное алиби он им обеспечит).
Но в любом случае эта интрига еще в разгаре.
— И третье,— закончил Петр Порошенко.— Есть сдержанный прогресс по газовому вопросу. Мы договорились по основным параметрам контракта (газовых поставок из России на Украину.— А. К.) и сейчас занимаемся переговорами по источникам финансирования дефицита необходимых средств для финансирования контракта.
По сведениям от источника в украинской делегации, который оказался неожиданно словоохотлив, на вчерашних переговорах сошлись на том, что деньги на это, скорее всего, придется дать европейским партнерам, и Ангела Меркель, и Франсуа Олланд согласились с этим, потому что деваться, похоже, некуда.
Петр Порошенко уехал, но должен был вернуться: предполагалось, что отеле Westin он еще поговорит с Владимиром Путиным один на один.
А журналисты телеканала «Россия» рассказали: к ним с опрокинутым лицом подбежал корреспондент украинского телеканала «112» с криком, что они еще поплатятся за то, что совали микрофон прямо в подбородок украинскому президенту.
— Своему демократическому президенту будете так совать! — кричал он.
Те объясняли ему, что они все сейчас находятся на территории российской резиденции и имеют право на все.
— Ага,— передразнивал их украинский журналист,— российская резиденция — в Милане!
Он не учитывал, что территория виллы Сильвио Берлускони под Миланом тоже, например, в сущности, российская резиденция.
Через полчаса из ресторана вышел министр экономики Украины Юрий Продан.
— Мы находимся в стадии переговоров,— воскликнул он.
— А правду говорят, что вы уже деньги ищете для контракта с «Газпромом»? — спросили его.
— Кто говорит? — испуганно переспросил он.
— Президент Украины.
— Президент? — переспросил господин Продан.— Где тут выход из этого отеля?!
Тем временем в Westin вернулся Петр Порошенко, казалось, он блуждает в холле в поисках чего-то важного. Выяснилось — в поисках премьер-министра Японии господина Абэ, который жил в этом же отеле и с которым у украинского президента была тут назначена двусторонняя встреча.
В конце концов, выяснилось, что ему — на второй этаж.
Украинский президент буквально на секунду разминулся с господином Проданом, который, видимо так и не найдя выхода, стремился сейчас на минус первый уровень.
Таким же многословным, как Юрий Продан, был появившийся в холле Westin после встречи с премьер-министром Италии министр иностранных дел России Сергей Лавров. На все вопросы журналистов господин Лавров честно отвечал:
— Извините, пожалуйста, я так объелся, что говорить не могу.
Подавали подсанкционное.
Владимир Путин встретился с австрийским премьером, Петр Порошенко — с японским. После этого они увиделись наконец один на один.
Пока в закрытом режиме шла двусторонняя встреча, я выяснил принципиальный вопрос. Один из моих собеседников сообщил, что о цене на газ «договорились хорошо».
— Примерно как с китайцами,— добавил другой мой собеседник.
То есть речь идет примерно о $385 за тысячу кубических метров газа. Позже эту информацию публично и беззаботно подтвердил глава «Газпрома» Алесей Миллер.
Окончательную ясность в происходящее внес сам Владимир Путин, подойдя после всего этого к российским журналистам, среди которых оказались несколько иностранных, которым допуск на такого рода мероприятия обычно заказан. Видимо, Владимиру Путину было что не скрывать.

Правда, пресс-конференция не начиналась еще долго: Владимир Путин решил встретиться с Маттео Салвини, итальянцем, возглавляющим влиятельную партию «Норд», которая категорически против санкций (в провинции Венето, где губернатором служит член партии «Норд», все яблоки, говорят, выращивают исключительно для России). Господин Салвини организовал «Группу друзей Путина», а губернатор провинции Венето требует отменить санкции специально для этой провинции (в конце концов, именно «Норд» выступил за присоединение Крыма к России и за отсоединение Венето от Италии). Разве Владимир Путин мог не принять напоследок такого человека?
Наконец, и эта встреча закончилась, и Петр Порошенко уже высказал свои впечатления по поводу встречи с Владимиром Путиным (ему понравилось). Теперь очередь была за российским президентом.
— Мы сверили наши позиции чуть ли не на картах,— рассказал он.— Первое: решающим фактором на Украине или, как сейчас модно говорить, в Украине должны быть минские договоренности. Второе — линия разграничения, она должна быть доведена до конца, исполнена…
Но визит в Милан самого господина Путина больше интересовал, судя по всему, все-таки с точки зрения истории с газом:
— Что касается газовой проблематики, то тоже есть прогресс. Мы договорились по условиям возобновления поставок газа, согласовали параметры. Вопрос — в кассовом разрыве на Украине. Мы больше не можем брать на себя дополнительные риски. «Газпром» перешел на предоплату, изменить это мы не можем.
Владимир Путин первый раз употреблял такой термин, как «кассовый разрыв» (хотя известно, что для подавляющего числа российских предприятий это понятие просто родное).
— Мы опять пошли навстречу по долгам за газ,— продолжил он,— и рассчитываем, что Еврокомиссия должна помочь Украине с кассовым разрывом. Или это брич-кредит, или гарантия первоклассного европейского банка, или перенос ссуды МВФ на более ранний срок.
И эти термины прозвучали впервые. Очевидно, они слишком часто фигурировали на переговорах в четырехстороннем формате. Владимира Путина спрашивали про состояние цен на нефть и про курс рубля, причем спрашивали те самые иностранные журналисты, которые были удовлетворены не только возможностью задать вопрос, но и его невеселым смыслом.
— Потребление в мире уменьшается, падение темпов роста мировой экономики...— пожал плечами Владимир Путин.— У нас запаса прочности достаточно. Мы не пойдем по пути наращивания дефицита бюджета,— объяснял он американскому корреспонденту Bloomberg, который хотел вывести разговор на то, что все дело в сговоре американцев с арабами: одни уговорили других уронить цены на нефть.
— Что касается курса национальной валюты,— продолжил господин Путин.— Он связан с состоянием экономики, а она — с ценами на нефть. Цены припали, значит, это отражается на состоянии экономики. Но Россия — страна с хорошими золотовалютными резервами. Центробанк не будет бездумно палить все резервы, но корректировать курс будет. Санкции влияют на общий фон мировой экономики, но не являются трендом,— заключил он.
Владимир Путин после переговоров с украинским президентом был в хорошем настроении.
— Я думаю,— сказал он,— что постепенно все выравняется. Я больше оптимист, чем пессимист.
И снова он вернулся к Украине:
— Уже под десятку ($10 млрд.— А. К.) набегает (долга.— А. К.)! Но должны же европейские партнеры плечо подставить! Этот брич-кредит в разы меньше, чем мы уже для Украины сделали.
Между тем договоренности о цене на газ и правда, видимо, неплохи для России. Об этом можно судить хотя бы по тому, что когда Юрий Продан после переговоров в который уже раз пытался выйти на улицу, то на вопрос украинского журналиста, устраивают ли Украину эти договоренности, вздохнул: «Это п… ц».
Андрей Колесников