Почему Путин восстал против США

Бывший посол Майкл Макфол о реальных мотивах вторжения России на Украину.

Существует серьезное расхождение во мнениях в области международных отношений, а также в сфере других общественных наук между теми, кто верит в структуру и теми, кто верит в личное воздействие. Члены первой группы говорят, что лидеры — это просто представители культур и наций, подчиняющиеся долгосрочной политической динамике; их оппоненты утверждают, что отдельные лидеры принимают решения, способные изменить ход истории.

В разговоре о том, являются ли действия Владимира Путина на Украине началом новой или возобновлением старой холодной войны между Вашингтоном и Москвой, бывший посол в России Майкл Макфол (Michael McFaul) решительно отнес себя к лагерю сторонников личного воздействия. Он считает, что нынешний кризис является прямым результатом действий Путина и его индивидуальных особенностей. Он не говорит об этом именно в таких выражениях, но полагает, что мировоззрение Путина определяется тем фактом, что российский президент структуралист. Макфол выступил со своими комментариями на аспенском «фестивале идей», который проводит журнал The Atlantic и неправительственная организация Аспенский институт (Aspen Institute).

«Это новая холодная война? Определенные сходства налицо. Это самый мощный момент конфронтации со времен [советского лидера Михаила] Горбачева», — сказал Макфол. Например, он отметил, что даже в самые мрачные дни холодной войны главу кремлевской администрации не подвергали экономическим санкциям, что имеет место сегодня. «Это глубоко трагический момент. Это заставляет меня думать о том — и я знаю, что и президент об этом думает — что, может быть, мы проявляли наивность, полагая, будто с Россией возможны иные отношения».

О нынешнем кризисе можно думать по-разному. Одна из излюбленных точек зрения, особенно среди российских экспертов, заключается в том, что просто великие державы так себя ведут — и вели на протяжении столетий. Россия это усиливающаяся держава, и вполне естественно, что она стремится контролировать все новые территории. Данное обстоятельство нельзя полностью списывать со счетов, говорит Макфол, однако он не считает это главным фактором. Во-первых, объясняет бывший посол, если бы Россия быстрее совершила переход к демократии и рынку, как это сделала, например, Польша, то ситуация могла бы выглядеть иначе. А во-вторых, он отмечает, что до конца февраля 2014 года российская политика была гораздо более уступчивой.

«Я не думаю, что Путин сидит и по-детски мечтает о возврате российской империи», — заявляет Макфол. Шикарная сочинская Олимпиада и решение освободить находившегося в заключении российского бизнесмена Михаила Ходорковского были действиями страны, стремящейся ассимилироваться в современном мире; но кризис на Украине поставил под угрозу путинскую мечту о создании восточной версии Евросоюза.

Есть и другая точка зрения, согласно которой виной всему политика США. Либо американцы слишком агрессивны, подвергая Россию суровой критике за ее неудачи, продвигая НАТО в восточном направлении и поддерживая «цветные революции» в Восточной Европе, что довело Путина до паранойи; либо американцы проявляют излишнюю мягкость, позволяя Путин вторгаться на территорию Грузии и телеграфируя о том, что ответный удар они наносить не будут. Макфол отвергает и эту точку зрения, отмечая, что до февраля две страны сотрудничали по многим вопросам: это и договор о сокращении ядерного оружия, и маршруты снабжения войск в Афганистане, и санкции против Ирана, и сделка по сирийскому химическому оружию. Жестокие протесты в Киргизии в 2010 году не привели к кризису, а российские опросы общественного мнения показывают, что еще три года назад две трети населения одобрительно относились к Соединенным Штатам.

«Событиями двадцатилетней давности нельзя объяснить происходящее сегодня, если два года тому назад мы сотрудничали», — утверждает Макфол. Наверное, это не очень убедительный аргумент. Как мы выяснили во время балканских войн и прочих конфликтов, может показаться, что историческая вражда полностью исчезла, но она порой проявляется снова — внезапно и жестоко. Однако данный довод Макфола ослабляет позиции тех, кто винит во всем американскую политику.

По мнению Макфола, было два важнейших события, укрепивших Путина во мнении, что Соединенные Штаты настроены непримиримо против него, что они полны решимости изгнать его из власти. В совокупности именно они породили нынешнюю ситуацию. Первое событие — это масштабные протесты против Путина в начале 2012 года, в организации которых Кремль обвинил Макфола. «Но это был не конец истории, потому что Путин великий прагматик, способный делить явления на разные категории, — отмечает Макфол. — Он скажет: „Я понимаю, что вы пытаетесь свергнуть режимы в Сирии, в Иране и у нас“, но все равно будет работать над заключением коммерческих сделок или сотрудничать с Америкой в вопросе химического оружия».

Второе событие произошло во время переговоров о мирном отречении от власти украинского президента Виктора Януковича нынешней зимой. Американское правительство принимало в них активное участие, пытаясь посредничать в передаче власти, а вице-президент Байден постоянно говорил по телефону с Януковичем. И вдруг украинский руководитель внезапно бежал из страны. «Путин подумал, что американцы в очередной раз его одурачили. Тогда он сказал: „Все, мне наплевать на то, что вы обо мне думаете“». Короче говоря, Путин занял структуралистскую позицию. Поверив в то, что большая американская стратегия имеет целью ослаблять его на каждом шагу, он отказался от любых попыток считаться с Обамой как с действующей силой в политике. Но это было эмоциональное решение, в связи с чем Макфол по-прежнему верит в роль личности.

«Мы имеем обыкновение объяснять действия личностей и государств, исходя из рациональных объяснений и логики, а мой опыт работы в правительстве подсказывает… что у этих людей есть эмоции, есть свои взгляды на мир, и что разные люди на этих должностях ведут себя по-разному, — говорит бывший посол. — Хорошая новость состоит в том, что нет никакой большой стратегии, в рамках которой они сначала захватывают Крым, затем восточную Украину, затем Молдавию, а после этого часть Эстонии. Это реакция на крах власти в Киеве».

Но даже если эта вспышка не была большой стратегией, земля все равно содрогнулась. «Плохая новость состоит в том, что, на мой взгляд, Путин сейчас укрепился в своей точке зрения, — говорит Макфол. — Это будет долгая, очень долгая конфронтационная борьба с Россией, и продлиться она может как минимум до тех пор, пока Путин не покинет пост лидера».

Дэвид Грэм — старший помощник главного редактора «The Atlantic»