"Самолеты, самолеты, а я жиденький такой"

Насколько эффективен в борьбе с террористами запрет на провоз жидкостей в самолете.
Сотрудник Управления безопасности на транспорте США проверяет детские бутылки в аэропорту Атланты Фото: Erik S. Lesser / AP
На этой неделе Росавиация запретила пассажирам брать с собой в ручную кладь любые жидкости. Исключения сделаны только для жизненно необходимых лекарств и средств личной гигиены. Жесткие меры безопасности приняты после терактов в Волгограде, которые произошли в самом конце 2013 года (то есть за месяц с небольшим до открытия Олимпиады в Сочи). В 2006-м подобный авиационный запрет вводили США — после попытки подорвать несколько трансатлантических рейсов с помощью «жидких бомб»; однако в итоге Вашингтон решил, что пассажиров таким образом защитить не удастся. «Лента.ру» опросила зарубежных экспертов в области безопасности и выяснила, что они придерживаются принципиально разных точек зрения на то, какую угрозу представляют жидкости на борту самолета.
Федеральное агентство воздушного транспорта предельно ужесточило правила провоза ручной клади. В соответствии с опубликованной в среду директивой Росавиации, «при прохождении предполетного досмотра любые жидкости и средства личной гигиены, находящиеся у пассажира при себе или в ручной клади, рекомендуется сдавать в багаж». В порядке исключения пассажирам разрешат брать с собой медикаменты, которые требуются им постоянно, а еще «предметы и средства личной гигиены, обеспечивающие жизнедеятельность пассажиров во время полета», но только «после их идентификации службами авиационной безопасности аэропорта и прохождения проверки безопасности с использованием технических средств досмотра и обнаружения взрывчатых веществ».
Поводом для ужесточения мер безопасности Росавиация назвала сохраняющуюся «угрозу совершения террористических актов с использованием самодельных взрывных устройств». Федеральное агентство не утверждает, что эта угроза повысилась, но признает, что воздушные суда — наиболее уязвимые цели для террористов, потому что «на их бортах нанесены государственные регистрационные и опознавательные знаки Российской Федерации». Злоумышленники таким образом могут нанести ущерб «не только отдельным гражданам или организациям, а всему государству», считают в Росавиации.
Об ужесточении правил провоза багажа на уровне всей страны было объявлено через два дня после того, как московские аэропорты «Шереметьево» и «Внуково» запретили у себя провоз жидкостей на борту (третий московский хаб, «Домодедово», обслуживающий в основном зарубежные направления, их не поддержал). Аэровокзалы объявили о запрете в связи с предстоящей сочинской Олимпиадой. Сообщалось, что он будет действовать до 21 марта 2014 года. Сроки действия назначенных Росавиацией ужесточений неизвестны.
Нет информации и о том, какие медикаменты и средства личной гигиены считаются «необходимыми». Государственный телеканал «Вести», например, предположил, что «лекарство разрешат оставить в ручной клади, только если на руках будет справка, что оно в полете жизненно необходимо». Этот вопрос уже обеспокоил Государственную Думу: глава комитета по делам общественных объединений Ярослав Нилов (фракция ЛДПР) запросил у главы Росавиации Александра Нерадько разъяснений новых правил. «На сегодняшний момент общие формулировки директивы дают возможность для широкого их толкования», ― цитирует депутата РИА Новости.
Глава Минтранса Максим Соколов в четверг уточнил положения подведомственного ему агентства: жидкие лекарства будут вскрываться сотрудниками службы безопасности. Если какое-то лекарство вскрывать нельзя, «надо будет либо отказаться от полета, либо выбрать другой вид транспорта», заявил он. А в пятницу Соколов дал аэропортам сутки на то, чтобы ввести новые правила.

Сканер для жидкостей в аэропорту ШонефельдФото: Thomas Peter / Reuters
В борьбе с жидкой угрозой
Запрет на свободный провоз жидкостей в ручной клади в большинстве стран был введен после того, как в 2006 году британское правительство раскрыло заговор «Аль-Каеды», задумавшей взорвать десять «жидких бомб» на основе пероксида ацетона и пероксида уротропина на борту транслатлантических авиарейсов. Возможность перевозки ручной клади в Великобритании была сведена до минимума — на первых порах пассажиры могли взять с собой на борт только документы и бумажник, предварительно упакованные в прозрачные пластиковые пакеты.
Так в чем смысл запрета жидкостей? Убедить общественность в том, что она в безопасности. Охранники так заняты отлавливанием бутылок, что забывают следить за реальными угрозами.
Рафи Села, бывший глава службы безопасности аэропорта «Бен-Гурион»
Сверхжесткие правила провоза ручной клади либерализовали в Великобритании в том же 2006-м; в других странах запрет на перевозку вещей в салоне если и действовал, то только считанные дни. При этом требование перевозить жидкости в отдельном прозрачном пластиковом пакете, в который должны были быть сложены емкости для жидкостей объемом не более 100 миллилитров каждая, в мировой практике закрепилось. Впрочем, с 31 января 2014 года европейские страны начнут поэтапно снимать и эти ограничения.
«Лучшая защита против терроризма (…) невидима: это расследования, сбор разведданных и ответ в случае немедленной угрозы», ― рассуждал в декабре 2009 года американский специалист по вопросам безопасности Брюс Шнайер. Тогда в США произошел последний террористический инцидент в воздухе: нигериец Умар Фарук Абдулмуталлаб попытался взорвать рейс, следовавший из Амстердама в Детройт. Для этого он использовал безметаллическое взрывное устройство, изготовленное из пентаэритриттетранитрата (ПЭТ), которое детонировало бы при взаимодействии с кислотой. Бомба, которую Абдулмуталлаб пронес в трусах, не взорвалась, а незадачливого террориста, получившего серьезные ожоги, скрутили пассажиры.
Брюс Шнайер Фото: Ann Heisenfelt / AP
Аналогичные устройства обнаружили в октябре 2010 года на двух грузовых самолетах, следовавших в США из Великобритании и ОАЭ. Перехватить смертоносные посылки удалось благодаря саудовской разведке. Однако, утверждает Брюс Шнайер, активной превентивной разведдеятельности власти США предпочли «театр безопасности, предназначенный для защиты от кинематографических угроз», то есть мероприятия, которые наиболее наглядно демонстрируют гражданам, что государство заботится об их безопасности. Запрет на перевоз жидкостей на борту самолетов и пристальный личный досмотр при посадке Шнайер называет элементами этого театра.
Главный вывод Шнайера таков: как генералы готовятся к прошедшей войне, так и власти отвечают на террористические вызовы повышением безопасности на тех объектах, которые раньше подвергались атакам. Словно подтверждая это, министерство национальной безопасности США после истории с «бомбой в трусах» распорядилось, чтобы службы безопасности в аэропорту проводили обязательный личный досмотр, уделяя особое внимание области паха и торсу, проверяли все без исключения вещи пассажиров, а на самом борту стюарды и стюардессы следили за тем, чтобы за час до приземления все пассажиры оставались на своих местах и не имели доступа к ручной клади. Подобные меры безопасности были введены и во многих европейских странах. Несмотря на это, всего через четыре дня после неудачной атаки Абдулмуталлаба британскому репортеру Стюарту Кларку удалось пронести с собой на борт следовавшего из Амстердама в Лондон самолета шприц, который он на протяжении всего досмотра держал в кармане пиджака. Вскоре ограничения на пользование туалетом и доступ к ручной клади были отменены.
[Запрет на пронос жидкостей на борт самолета] ― по большей части шоу, особенно если учитывать, что Евросоюз запретил использование рентгеновских сканеров тела на основе обратного рассеивания.
Дуглас Лэйрд, бывший глава службы безопасности авиакомпании Northwest Airlines
Логику Шнайера можно запросто применить и к террористам. Может быть, у них есть и более легкие цели, но захват или подрыв самолета ― это «сенсационное преступление, из которого СМИ сделают спектакль», а террористы «ищут публичности и возможности привлечь к себе внимание правительства или общества», рассуждает в беседе с «Лентой.ру» профессор криминологии Колледжа Джона Джея в Нью-Йорке Сергей Шелухин.
«Это их [террористов] привлекает, и я не знаю, почему мы не стали свидетелями еще большего числа атак на самолеты. Очевидно, это не так уж трудно сделать. Ботиночный террорист (в 2001 году на рейсе Париж ― Майами неудачно попытался взорвать спрятанное в обуви взрывное устройство исламист Ричард Рид ― прим. «Ленты.ру») или террорист с бомбой в трусах [Абдулмуталлаб] просто не использовали правильную технику», ― делится с «Лентой.ру» бывший глава службы безопасности американской авиакомпании Northwest Airlines Дуглас Лэйрд.
Ботинки Ричарда Рида Фото: Sarah Mercier / Newseum / FBI / AP
Люди против машин
Борьба с терроризмом подразумевает, что послаблений, когда речь заходит о безопасности, быть не должно ― именно так считают национальные правительства. Эти слова можно услышать и в Москве, и в Лондоне, и в Вашингтоне. Вот как глава Управления транспортной безопасности США при Джордже Буше-младшем Кип Хоули отвечал тем, кто возмущался, что в американских аэропортах обыскивают пенсионеров: «Вы не можете сказать “Аль-Каеде”: если вы дадите нам кого-нибудь, кто выглядит на 90 лет или на девять месяцев, то сможете пройти свободно. Потому что, я гарантирую вам, они наблюдают. Они это заметят, и тут-то они и придут».
Я уверен, СМИ должны донести до общественности неизбежность этих «драконовских» мер, иначе она [общественность] должна готовиться жить в постоянном страхе.
Сергей Шелухин, профессор криминологии Колледжа Джона Джея в Нью-Йорке
Шнайер возражает: «В любой крупной стране существуют буквально миллионы потенциальных целей (…), а у террористов ― сотни потенциальных тактик». В поисках новых аргументов эксперт по безопасности уже шесть раз проводил между читателями своего блога соревнование по выдумыванию неожиданной, но в то же время реалистичной угрозы.
В 2007 году он предложил им подумать над терактами в авиации и отобрал троих полуфиналистов, описавших вероятность теракта с использованием щелочных металлов, гремучего газа и токсичной диметилртути. Ни от одной из этих угроз меры безопасности, имеющиеся сейчас в аэропортах, не защищают.
Теперь экспертное сообщество выступает за дальнейшее сокращение жестких мер контроля. К этой точке зрения в конечном итоге склонился и сам Хоули, только в августе 2013-го опубликовавший большую колонку с призывом отказаться от излишних, по его мнению, ограничений. Например, считает он, вполне можно обойтись без тотального обыска пассажиров.
По мысли Хоули, список запрещенных объектов нужно радикально уменьшить, в нем должны остаться только взрывчатые и отравляющие вещества. Хоули выступает даже за возвращение пассажирам права перевозить в ручной клади перочинные ножи и маникюрные ножницы, равно как и бейсбольные биты ― захватить при их помощи самолет после того, как после 2001 года двери в кабины пилотов были дополнительно укреплены, невозможно. «Миссия Управления транспортной безопасности состоит в том, чтобы предотвращать катастрофические атаки на транспортную систему, а не в том, чтобы быть уверенным, что каждый отдельный пассажир избавлен от опасности во время путешествия», ― призывал мириться с реальностью Хоули в другой своей статье.
Кип ХоулиФото: Phelan M. Ebenhack / AP
Послабления должны коснуться и «правила пластикового пакетика» ― его можно отменить, так как «современные технологии [и так] позволяют обнаруживать представляющие угрозы жидкости в ручной клади», уверен бывший глава транспортной безопасности США. «С правильной жидкой взрывчаткой вам понадобится принести в самолет куда меньше, чем 100 миллилитров», ― соглашается с ненужностью ограничений в беседе с «Лентой.ру» аналитик Дуглас Лэйрд. Полный запрет на пронос жидкости, который легко обойти в отсутствие «раздевающих сканеров», он называет «по большей части шоу».
От таких рентгеновских сканеров на основе обратного рассеивания, которые позволяли службам безопасности получать картинку фактически голого пассажира и которые вызвали жесточайшуюкритику в обществе, в США решили отказаться с 1 июня 2013 года. Немецкое правительство пересмотрело планы по использованию «раздевающих сканеров» двумя годами ранее ― журналисты вновьдоказали, что при желании и через эти аппараты можно пронести муляж бомбы. Вместо этого органы безопасности отдали приоритет использованию «более скромных» пассивных волновых сканеров и детекторов взрывчатых и наркотических веществ.
Бывший глава службы безопасности аэропорта имени Давида Бен-Гуриона в Тель-Авиве Рафи Села еще более категоричен в вопросе запрета жидкостей. «Я не хочу вас пугать, но кто-нибудь проверяет людей, которые занимаются доставкой воды в аэропорты? Если я захочу пронести опасную жидкость в самолет, я НЕ понесу ее через пункт досмотра. В аэропорту есть как минимум семь зон, где такая передача [жидкости] может иметь место. Так в чем смысл запрета жидкостей? Убедить общественность в том, что она в безопасности. Охранники так заняты отлавливанием бутылок, что забывают следить за реальными угрозами. Чем больше предметов ты запрещаешь, тем меньше шансов у тебя поймать взрывчатку», ― пишет он в письме «Ленте.ру».

Полицейские в аэропорту «Бен-Гурион»Фото: Ariel Schalit / AP
Обыск будущего
Однако у российского государства, игнорирующего мировой опыт, нет иных способов борьбы с терроризмом. «Я уверен, СМИ должны донести до общественности неизбежность этих “драконовских” мер, иначе она [общественность] должна готовиться жить в постоянном страхе», ― разводит руками криминолог Шелухин. По его словам, было бы предпочтительно, чтобы эти ограничения были временными ― до тех пор, пока российские органы безопасности на транспорте не оптимизируют свои техники досмотра, что позволит им анализировать на предмет опасности в том числе и жидкости.
Другой (но тоже технологичный) подход сейчас испытывает Международная ассоциация воздушного транспорта. В сотрудничестве с Международным советом аэропортов она разработала программу Smart Security (Умная безопасность). Предполагается, что ее реализация к 2020 году — благодаря использованию сверхсовременных технических средств и внедрению авиакомпаниями систем распознавания постоянных пассажиров — позволит свести до минимума ожидание в очереди при прохождении кордона безопасности. Программа также освободит путешественников от необходимости снимать обувь, ремни и верхнюю одежду и даст им возможность провозить в ручной клади жидкости в неограниченных количествах.
Программа Smart Security, объясняет «Ленте.ру» редактор аналитического издания Jane’s Airport Review Бен Вогел, нацелена как раз на предварительный сбор разведывательной информации и анализ рисков. Сама система сфокусируется на отслеживании лишь незначительного меньшинства пассажиров — тех, кто вызывает подозрения. «В такой системе по-прежнему будут играть роль технологии, но рентгеновские сканеры, детекторы металла и так далее больше не будут первой линией обороны», ― уверен он. США, Канада, Великобритания и европейские страны уже обмениваются информацией о купивших билеты путешественниках, а авиакомпании этих стран должны искать среди своих клиентов фигурантов списков подозрительных лиц.
В Израиле пока обходятся без предварительного составления списков пассажиров, которым будет присваиваться какой-то уровень благонадежности. Рецепт еврейского государства ― интервьюирование каждого пассажира. Если у него есть хоть какие-то злостные намерения, уверен бывший глава службы безопасности аэропорта имени Давида Бен-Гуриона, специалисты смогут разгадать их — благодаря своему знанию языка тела, умению устанавливать зрительный контакт с собеседником, отличать беспокойство опаздывающего пассажира от нервозности потенциального бомбиста.
«Около 99,9 процента путешественников являются теми, кем являются, ― путешественниками. Они хотят пройти кордон безопасности, купить чашку кофе или виски из duty-free, потом тихо выпить и подсоединиться к wi-fi из “Макдоналдса” в аэропорту. Эти люди никому не представляют угрозы, не имеет смысла даже проверять их. Горстка террористов ― это как иглы в стоге сена. Но подход Управления транспортной безопасности США состоит в том, чтобы проверять все стога сена, чтобы найти единственную иглу», ― критиковаламериканских охранников всего пару недель назад Рафи Села.
Аналогию со стогом сена Села провел и в письме «Ленте.ру»: «Запрет [провоза] материалов, проверка багажа по большому счету бесполезны. Жидкости не проблема, проблема ― люди. Правоохранительное сообщество за пределами Израиля еще не адаптировалось к эре терроризма. Оно тратит неприличные суммы денег ― в том числе из аэропортовых сборов ― на то, чтобы не обеспечивать никакой безопасности».
В США Села основал компанию A.R.Challenges, которая занимается продвижением TBS (системы безопасности, основанной на доверии) ― управляющим компаниям аэропортов предлагается обучить своих сотрудников израильским методикам обеспечения безопасности. «Если цель движется ― двигайся вместе с целью. Все люди, работающие в сфере безопасности, знают это. Тем не менее в аэропорту, где движется все, пункт досмотра ― стационарный! Вы можете это объяснить? TBS создает новую ― движущуюся ― охрану: здесь не охрана движется за целями, а сами цели вынуждены проходить через несколько контуров охраны, каждый из которых занят распознаванием признаков [неблагонамеренности]. В “Бен-Гурионе” у нас было по 50 угроз на дню, но на протяжении 35 лет мы были чисты от терактов, и вы могли проносить с собой столько жидкости, сколько вы хотите», ― делится он своим опытом.
Правда, жалуется Села «Ленте.ру», несмотря на то, что такая программа позволяет сэкономить до 75 процентов финансов и до 90 процентов времени, положительного отклика у потенциально заинтересованных сторон он не нашел. «Большие производители оборудования активно лоббируют свои машины и заставляют американское правительство принуждать другие страны к их покупке», ― говорит он.
При этом апробированный в Израиле подход срабатывает не везде. В США, например, Счетная палата пришла к выводу, что стоившая 878 миллионов долларов программа по обучению персонала аэропортов способам отличить преступников по их поведению оказалась неэффективной. Так что, не исключает Вогел из Jane's Airport Review, ставка в конечном итоге может быть сделана все-таки на технику — министерство нацбезопасности США разрабатывает программу FAST (аббревиатура образована от сочетаниятехнология анализов маркеров будущего), которая за счет анализа мимики, жестикуляции, видимых проявлений нервозности, а также изменений температуры тела должна будет вычислять вероятных террористов.
На технику, но в традиционном смысле, уповает и бывший глава безопасности Northwest Airlines Лэйрд, считающий рассуждения о визуальном выявлении террористов пустыми. Для него предотвращение теракта — это именно «полное сканирование тела или личный досмотр с раздеванием». Так что он выступает за возвращение в работу «раздевающих сканеров»: «Большинство людей предпочли бы, чтобы их сканировала машина».

Результаты проверки на «раздевающем» сканере в аэропорту МанчестераФото: Phil Noble / Reuters
Готовность номер
Российскую программу реагирования на террористические вызовы на транспорте можно сравнить «со сборной солянкой», уверен главный редактор сайта Agentura.ru Андрей Солдатов. «Казалось бы, у нас есть Национальный антитеррористический комитет, который координирует работу спецслужб и мог бы заняться разработкой такой цельной программы. А она состоит из заимствований из разных зарубежных программ. Из США, например, взята цветовая шкала террористических угроз, хотя это сомнительное приобретение с точки зрения предотвращения терактов, потому что при повышении угрозы спецслужбы просто заваливают тысячами пустых звонков о ложных бомбах и подозрительных лицах», ― заявил он «Ленте.ру». США отказались от такой шкалы в апреле 2011 года — за месяц до того, как она была введена в России.
Российские спецслужбы выбрали два направления работы: во-первых, они сделали ставку на физическое присутствие сотрудников в форме на транспортных объектах (это хорошо заметно, к примеру, в московском метро); во-вторых, был взят курс на техническое переоснащение пунктов охраны общественного порядка, объясняет Солдатов. Но ни то, ни другое не было доведено до конца, считает эксперт: «Некоторое время назад много говорили о необходимости установки камер с возможностью распознавания лиц. В итоге их установили на станции московского метро “Охотный ряд” и некоторых вокзалах. На всех остальных объектах были размещены обыкновенные цифровые камеры. А об уровне подготовки полиции можно судить по тому, как ведут себя сотрудники общественной безопасности или подразделений на транспорте».
Профессор криминологии Шелухин рассказывает о своем опыте: в Черкесске, где он был прошлым летом, на автобусном вокзале не было не только детектора металла или рентгеновского аппарата, но и ни одного полицейского. «Автобусы приходили и отправлялись во все города России, но не было никакой охраны, они шли в сторону Черноморья через Зеленчукскую и Преградную рядом с Домбаем и Архызом, но не было даже детектора металла. В ста метрах находился железнодорожный вокзал, с которого не отправлялся ни один пассажир, потому что поезда были отменены годы назад — так там был и детектор металла, и три-четыре скучающих полицейских, и никому не было до этого дела», ― рассказал он «Ленте.ру».
Судя по тому, к чему готовятся российские антитеррористические службы, сценарий атак, которые совершали бы смертники на борту самолета или еще до посадки, для отработки вообще не рассматривается. В нулевые годы Россия пережила пять террористических акций на воздушном транспорте, из них только в двух случаях, в 2000-м и 2001-м, преступники захватывали самолет, а в трех ― работали террористы-смертники. В 2004 году смертницы взорвали в воздухе над Тульской и Ростовской областями самолеты Ту-154 и Ту-134 ― на борт без досмотра багажа они попали с помощью взятки. А 24 января 2011 года смертник подорвал бомбу в зоне прилета московского аэропорта «Домодедово». Однако антитеррористические службы по-прежнему готовятся к захвату терминала или самолета преступниками, которые будут выдвигать какие-то политические требования.

Учения по координации действий силовых структур при террористической атаке аэропортаФото: Юрий Юрьев / Коммерсантъ
Антитеррористические учения в аэропортах проводятся регулярно: они состоялись, среди прочего, в апреле 2011 года и в декабре 2013-го в Хабаровске, в июне 2011-го в Белгороде, в сентябре 2012-го в Петрозаводске, в марте 2013-гов Петропавловске-Камчатском, а полгода спустя ― в Волгограде. О предотвращении терактов, который должен был бы совершить террорист-смертник, речь ни в одном случае не шла ― по легенде учений в Ижевске в марте 2011-го «смертник», например, пошел на переговоры.
Солдатов объясняет это тем, что в ходе последней реформы антитеррористических структур, которая прошла в 2006-2007 годах, по умолчанию главной угрозой безопасности была признана «потенциальная дестабилизация территории» — в случае ее захвата боевиками. На атаки одиночек ФСБ и другие спецслужбы ответа не имеют.
Александр Артемьев