О чем молчал Путин

Речь президента в Георгиевском зале длилась семьдесят минут. Это не так уж много, если нужно хотя бы в общих чертах изложить годовой отчет о довольно большой стране и представить стратегический план еще на год вперед.

Путин поговорил о местном самоуправлении и новой бюджетной политике, чуть-чуть о гражданском обществе, потом о национализме, демографии, борьбе с офшорами, о малом бизнесе и деловом климате, потом довольно обстоятельно – об этике и традиционных ценностях, немного о международных делах и ПРО. Пару слов президент сказал о сельском хозяйстве.

Часть тезисов перекочевала прямиком из прошлого Послания: борьба с офшорами и за детские сады, внешнеполитические мантры, слова об инновациях и образовании (особенно важно вернуть к жизни втузы). Что-то в этот раз свелось к минимуму: национальный вопрос и миграция – яркий образ «распоясавшиеся выходцы из южных республик» и «так называемые националисты, ищущие повод для кровавой бузы», идея принимать ЕГЭ в странах СНГ – да и все. Чего-то стало больше: в первую очередь духовных скреп (впрочем, ожидали худшего, вплоть до криминализации геев, но обошлось). Сибирь и Дальний Восток надо развивать, а значит, освободить по возможности от налогов, интернет-торговлю, наоборот, этими налогами обложить поплотнее, чтобы на собранные деньги строить жилье для молодых семей – идея не более странная, чем совмещение детских садов со школами – чтобы удобнее было подстраиваться под пляшущие демографические кривые.

Популизм, дежурные фразы, экономические коррективы по существу и нелепости в обычной пропорции. Все на месте.

Но в речи Путина чего-то очень не хватало. Лица слушателей были напряжены – это многие отметили. Аплодисменты и овации были кратки. Все как будто ждали: сейчас жахнет. Но прошло полчаса, час, заиграл гимн, все разошлись по домам, а тягостное чувство осталось. Как будто что-то страшное прошло совсем рядом, а президент и Федеральное собрание сделали вид, что его не заметили.

И вот причина этой тревоги. За семьдесят минут у Путина не нашлось почти ни слова для действительно серьезных проблем – тех, о которых говорила страна. Его молчание красноречиво: это не просто проблемы. Это беда. Настолько, что в развлекательном формате 12/12/12, на юбилее «молодой» Конституции, говорить о них неуместно. Или страшно.

Прошедший год стал годом абсурдных приговоров и скандалов вокруг системы исполнения наказаний. Вся страна, в том числе через федеральные каналы, узнала, что у нас есть рабский труд. Что заключенные – числом под миллион – у нас содержатся в нечеловеческих условиях. Реформа ФСИН провалена подчистую, контора работает как крупная сетевая компания, а суд с прокуратурой у нее вместо агентств по найму: поставляют рабсилу в нужном количестве. В Послании об этом ни слова.

Под следствием – министр обороны и сотни чиновников высших категорий. Поток дел не ослабевает, а весь год растет. Медийная персона года – пресс-секретарь Следственного комитета. Особенно люто все в самих же силовых структурах: что ни день, то посадка, что ни ночь, то сбитая пьяным полицейским беременная женщина или ребенок. В Послании – тишина.

Возможно, под распоясавшимся выходцем из южной республики Путин имел в виду лично Рамзана Кадырова, но вряд ли. И если это не так, то бездонная дыра чеченского бюджета, полубезумное поведение местного царя и фактический выход республики из-под федеральной юрисдикции тоже остались без внимания президента. Хотя бы намеком, как-то вскользь можно было об этом сказать. Но нет, ни полслова. То же касается всего Кавказа и других национальных республик. Нет такой проблемы.

Весь год действует «закон Димы Яковлева», а Павел Астахов не сходил с экрана, конкурируя с тем же Владимиром Маркиным. Россия собиралась сама взяться за своих сыновей. Но число усыновленных сирот уменьшилось. Целые регионы пополнились тысячами бездомных из-за природных катастроф. Растет социальное расслоение. Но ни о борьбе с бедностью, ни о сиротах, ни о стихийных бедствиях Путин не заговорил.

Путин молчал о проблемах «Газпрома» и о том, как предотвратить, кажется, неизбежный крах энергетической политики. Путин молчал о пузыре потребительского кредитования, ростовщичестве (смотри пункт «бедность») и проблемах банковской системы. Мы знаем, что о главном не пишут в газетах и о главном молчит телеграф – на то оно и главное. Но молчание Путина о том, о чем говорят все остальные, пугает по-настоящему.