Куда бегут большие деньги?
После всего, что произошло на Кипре за последние недели, остров уже вряд ли будет сильно интересовать зарубежных инвесторов в качестве офшора. В этой связи остается открытым вопрос: куда побегут деньги с Кипра?
В принципе, тихие гавани для капитала можно найти, даже не покидая Средиземноморья. Например, Мальта или Гибралтар. Особенно интересен последний вариант. Скала площадью 6 кв. км, имеющая статус заморской территории Великобритании, приобрела репутацию налогового рая в конце прошлого века. К настоящему моменту там зарегистрировано порядка 80 тыс. компаний, и они вообще не платят налогов, только местный «сбор» в несколько сотен евро в год. Что же касается конфиденциальности, то здесь не все гладко: под давлением европейских властей Гибралтар в последние годы заключил соглашения об обмене налоговой информацией уже почти с полусотней стран. Но России среди них нет, и, видимо, не скоро она там появится. Ведь Гибралтар – это, по сути, Великобритания, а с нею у нас отношения довольно непростые: так уж повелось, что «с Темзы выдачи нет». С Гибралтара – тоже.
Офшорами являются и многие европейские государства-карлики, например Люксембург, Лихтенштейн, Монако, Андорра. Впрочем, первое из перечисленных вскоре потеряет былую привлекательность, поскольку станет прозрачным для европейских властей: Люксембург согласился предоставлять им всю необходимую информацию о вкладчиках своих банков, а стало быть, будет и сам задавать вкладчикам больше вопросов. Андорра остается в этом смысле менее требовательной: там никто не поинтересуется у «инвестора» происхождением денег, да и почти никаких налогов платить не потребуют. Более того, разместившему в этой стране сумму в €500 тыс. или более предоставят вид на жительство. В борьбу за кипрское наследство хочет включиться и северная часть острова – Турецкая республика Северного Кипра. Правда, это образование никем не признано не только в качестве офшора, но и государства (кроме Турции).
В других регионах известными офшорами остаются Британские Каймановы острова, американский штат Делавэр, Сейшельские острова, Дубай, Сингапур.
Впрочем, надо отметить, что привлекательность офшора – понятие относительное. Весь вопрос в том, какие выгоды рассчитывает получить инвестор от размещения средств в той или иной заморской юрисдикции. Различные офшоры имеют свои преимущества и, соответственно, свое предназначение в финансовом мире. Если требуется просто отсутствие налогов – то с этим проблем нет. С чисто налоговой точки зрения, лучше всего дела обстоят на различных островах – Мальте, Багамских, Виргинских, Каймановых, Маршалловых и на вышеупомянутом Гибралтаре. Там налоговые ставки стремятся к нулю. По этой причине нет и необходимости в существовании соглашения об избежании двойного налогообложения. Кроме того, контроль над движением капитала и отслеживание его происхождения в большинстве случаев отсутствуют. Но если для частных вкладчиков это, как правило, привлекательное условие, то для крупных компаний – наоборот: их интересы могут пострадать именно из-за недостаточной проверки партнеров. Поэтому солидные фирмы действуют в тех офшорах, где осуществляется более-менее адекватное регулирование финансового рынка – например, в Ирландии, на британском острове Джерси или на том же Кипре. На котором, кстати, оптимально сочетались низкие налоги, простота процедур, а также достаточный уровень финансового регулирования и безопасности.
Если же вкладчику требуется строгая конфиденциальность и гарантия сохранения банковской тайны от любых налоговых органов – круг возможных мест для инвестирования резко сужается. И продолжает сужаться в режиме реального времени: в последнее время многие оффшоры постепенно становятся более прозрачными для финансовых властей – на этом настаивают крупные государства, стремящиеся вернуть свою «утекающую» налоговую базу. Некоторые европейские державы объявили настоящую войну офшорам. Масло в огонь подлилашумиха вокруг разоблачительного проекта мирового масштаба под говорящим названием OffshoreLeaks. Он еще не запущен, но многие европейские СМИ уже раструбили о том, что журналисты-следователи выявили по всему свету сомнительных офшорных счетов на общую сумму $20 – 30 триллионов. Не важно, что сайт, содержащий эту информацию, до сих пор не работает, – главное, что сам слух о ее появлении может развязать руки правительствам в их борьбе с «налоговыми оазисами».
Вследствие международного давления на офшоры остров Джерси и Каймановы острова уже стали запрашивать данные о собственнике компании, которую кто-то собирается зарегистрировать в их юрисдикции. Под напором крупных стран ЕС прогнулись и фактически слили банковскую тайну Швейцария и Люксембург, на очереди – Австрия. Зато по мере обретения прозрачности и усиления регулирования в финансовой сфере офшоры становятся безопаснее для инвесторов.
В то же время большим деньгам теперь далеко не везде комфортно, а уж российским – тем более. Чем был так привлекателен Кипр, так это территориальной близостью и налаженными с советских времен финансовыми связями с нашей страной. Возможно, именно поэтому наиболее популярным «кипрозаменителем» сегодня становится одна из бывших республик Советского Союза, а ныне член ЕС, Латвия. Российские миллионы начали перебираться из Средиземноморья на Балтику с тех пор, как дела на Кипре стали принимать опасный оборот. За последние месяцы объем иностранных вложений в банках Латвии возрос почти на 20% – в основном, за счет денег, утекающих с Кипра. Сейчас уже более половины от общего объема вкладов в стране составляют деньги иностранцев. А из них, в свою очередь, до 90% – деньги россиян. Но Евросоюз – нет бы порадоваться за маленькую республику! – уже предупреждает ее о нежелательности этой тенденции. Дескать, так недолго заработать репутацию новой «денежной прачечной» российских олигархов. Что крайне нежелательно, учитывая стремление Латвии уже в следующем году вступить в еврозону. Впрочем, скорее всего, российские деньги не помешают (а может, и наоборот, помогут) республике вступить в Европейский валютный союз, но сами они при этом вновь окажутся в потенциальной ловушке. Так сказать, под колпаком у Брюсселя – как прежде на Кипре.
Разумеется, российские инвесторы не могут этого не понимать. И потому Латвия, скорее всего, станет для них просто перевалочным пунктом, и после ее вступления в еврозону они устремятся на какие-нибудь экзотические острова. А кто не стесняется происхождения своего капитала – останутся в Европе (Нидерландах, Швейцарии, Финляндии). Возможно, часть капитала вернется на родину. Но дело в том, что Россия, даже создав международный финансовый центр, вряд ли сможет тягаться с офшорами по привлекательности. Ведь, как было отмечено выше, офшоры – это не только низкие налоги и непритязательные регулирующие органы, но и простота и отлаженность процедур, минимум бюрократии. Наша страна этим похвастаться не может – у нас прямо противоположные «деловые традиции».
Андрей МИЛОВЗОРОВ
В принципе, тихие гавани для капитала можно найти, даже не покидая Средиземноморья. Например, Мальта или Гибралтар. Особенно интересен последний вариант. Скала площадью 6 кв. км, имеющая статус заморской территории Великобритании, приобрела репутацию налогового рая в конце прошлого века. К настоящему моменту там зарегистрировано порядка 80 тыс. компаний, и они вообще не платят налогов, только местный «сбор» в несколько сотен евро в год. Что же касается конфиденциальности, то здесь не все гладко: под давлением европейских властей Гибралтар в последние годы заключил соглашения об обмене налоговой информацией уже почти с полусотней стран. Но России среди них нет, и, видимо, не скоро она там появится. Ведь Гибралтар – это, по сути, Великобритания, а с нею у нас отношения довольно непростые: так уж повелось, что «с Темзы выдачи нет». С Гибралтара – тоже.Офшорами являются и многие европейские государства-карлики, например Люксембург, Лихтенштейн, Монако, Андорра. Впрочем, первое из перечисленных вскоре потеряет былую привлекательность, поскольку станет прозрачным для европейских властей: Люксембург согласился предоставлять им всю необходимую информацию о вкладчиках своих банков, а стало быть, будет и сам задавать вкладчикам больше вопросов. Андорра остается в этом смысле менее требовательной: там никто не поинтересуется у «инвестора» происхождением денег, да и почти никаких налогов платить не потребуют. Более того, разместившему в этой стране сумму в €500 тыс. или более предоставят вид на жительство. В борьбу за кипрское наследство хочет включиться и северная часть острова – Турецкая республика Северного Кипра. Правда, это образование никем не признано не только в качестве офшора, но и государства (кроме Турции).
В других регионах известными офшорами остаются Британские Каймановы острова, американский штат Делавэр, Сейшельские острова, Дубай, Сингапур.
Впрочем, надо отметить, что привлекательность офшора – понятие относительное. Весь вопрос в том, какие выгоды рассчитывает получить инвестор от размещения средств в той или иной заморской юрисдикции. Различные офшоры имеют свои преимущества и, соответственно, свое предназначение в финансовом мире. Если требуется просто отсутствие налогов – то с этим проблем нет. С чисто налоговой точки зрения, лучше всего дела обстоят на различных островах – Мальте, Багамских, Виргинских, Каймановых, Маршалловых и на вышеупомянутом Гибралтаре. Там налоговые ставки стремятся к нулю. По этой причине нет и необходимости в существовании соглашения об избежании двойного налогообложения. Кроме того, контроль над движением капитала и отслеживание его происхождения в большинстве случаев отсутствуют. Но если для частных вкладчиков это, как правило, привлекательное условие, то для крупных компаний – наоборот: их интересы могут пострадать именно из-за недостаточной проверки партнеров. Поэтому солидные фирмы действуют в тех офшорах, где осуществляется более-менее адекватное регулирование финансового рынка – например, в Ирландии, на британском острове Джерси или на том же Кипре. На котором, кстати, оптимально сочетались низкие налоги, простота процедур, а также достаточный уровень финансового регулирования и безопасности.
Если же вкладчику требуется строгая конфиденциальность и гарантия сохранения банковской тайны от любых налоговых органов – круг возможных мест для инвестирования резко сужается. И продолжает сужаться в режиме реального времени: в последнее время многие оффшоры постепенно становятся более прозрачными для финансовых властей – на этом настаивают крупные государства, стремящиеся вернуть свою «утекающую» налоговую базу. Некоторые европейские державы объявили настоящую войну офшорам. Масло в огонь подлилашумиха вокруг разоблачительного проекта мирового масштаба под говорящим названием OffshoreLeaks. Он еще не запущен, но многие европейские СМИ уже раструбили о том, что журналисты-следователи выявили по всему свету сомнительных офшорных счетов на общую сумму $20 – 30 триллионов. Не важно, что сайт, содержащий эту информацию, до сих пор не работает, – главное, что сам слух о ее появлении может развязать руки правительствам в их борьбе с «налоговыми оазисами».
Вследствие международного давления на офшоры остров Джерси и Каймановы острова уже стали запрашивать данные о собственнике компании, которую кто-то собирается зарегистрировать в их юрисдикции. Под напором крупных стран ЕС прогнулись и фактически слили банковскую тайну Швейцария и Люксембург, на очереди – Австрия. Зато по мере обретения прозрачности и усиления регулирования в финансовой сфере офшоры становятся безопаснее для инвесторов.
В то же время большим деньгам теперь далеко не везде комфортно, а уж российским – тем более. Чем был так привлекателен Кипр, так это территориальной близостью и налаженными с советских времен финансовыми связями с нашей страной. Возможно, именно поэтому наиболее популярным «кипрозаменителем» сегодня становится одна из бывших республик Советского Союза, а ныне член ЕС, Латвия. Российские миллионы начали перебираться из Средиземноморья на Балтику с тех пор, как дела на Кипре стали принимать опасный оборот. За последние месяцы объем иностранных вложений в банках Латвии возрос почти на 20% – в основном, за счет денег, утекающих с Кипра. Сейчас уже более половины от общего объема вкладов в стране составляют деньги иностранцев. А из них, в свою очередь, до 90% – деньги россиян. Но Евросоюз – нет бы порадоваться за маленькую республику! – уже предупреждает ее о нежелательности этой тенденции. Дескать, так недолго заработать репутацию новой «денежной прачечной» российских олигархов. Что крайне нежелательно, учитывая стремление Латвии уже в следующем году вступить в еврозону. Впрочем, скорее всего, российские деньги не помешают (а может, и наоборот, помогут) республике вступить в Европейский валютный союз, но сами они при этом вновь окажутся в потенциальной ловушке. Так сказать, под колпаком у Брюсселя – как прежде на Кипре.
Разумеется, российские инвесторы не могут этого не понимать. И потому Латвия, скорее всего, станет для них просто перевалочным пунктом, и после ее вступления в еврозону они устремятся на какие-нибудь экзотические острова. А кто не стесняется происхождения своего капитала – останутся в Европе (Нидерландах, Швейцарии, Финляндии). Возможно, часть капитала вернется на родину. Но дело в том, что Россия, даже создав международный финансовый центр, вряд ли сможет тягаться с офшорами по привлекательности. Ведь, как было отмечено выше, офшоры – это не только низкие налоги и непритязательные регулирующие органы, но и простота и отлаженность процедур, минимум бюрократии. Наша страна этим похвастаться не может – у нас прямо противоположные «деловые традиции».
Андрей МИЛОВЗОРОВ
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
